Игорь Бурдонов Неправильные сказки

Александр Сергеевич Человек и Александра Гавриловна Покойная

Александр Сергеевич Человек видел мертвецов. Он видел, как они лежат под землей на большей или меньшей глубине, одетые в ту одежду, в которой их хоронили, с тем выражением лица, с которым застала их смерть. Да, Александр Сергеевич Человек видел не сгнившую плоть и истлевшие кости, а мертвеца целиком. Если бы не странная недвижимость, мертвецов можно было бы принять за спящих. Впрочем, если бы кто-нибудь спросил Александра Сергеевича об этом, он, пожалуй, не согласился бы с полной недвижимостью мертвых. Все-таки немного они шевелились: то бровь дрогнет, то щека дернется, а то и с боку на бок перевернется. Конечно, все это были движения непроизвольные, рефлекторные, вроде как тот опыт, когда под воздействием электрического тока дергается лягушачья лапка, хотя самой лягушки уже и нет.

По причине такого необычного видения Александр Сергеевич Человек не любил город и любил деревню. В городе, во-первых, было слишком уж много мертвецов. Куда ни ступишь, окажешься как бы на вершине колонны, сложенной из мертвецов будто из кирпичей, колонны, уходящей далеко вглубь земли. Во-вторых, городские мертвецы, то ли из-за плохой экологии, то ли вследствии суетливой городской жизни, были какие-то дерганые, их рефлекторные движения происходили слишком уж часто и энергично. Доходило до того, что из-под земли как бы высовывались мертвецкие руки и хватали Александра Сергеевича Человека за ноги. Особенно плохо было в метро: там мертвецы, растревоженные подземным гулом электричек, резвились вовсю и, к тому же, были не только внизу, но и сбоку и сверху. Так что порой Александр Сергеевич Человек не мог определить, кто перед ним - мертвец или живой горожанин.

В деревне же, напротив, мертвецы лежали в земле чинно, спокойно, с выражением достоинства на лице. Места под землей было много, а мертвецов, по сравнению с городом, не очень много. Они не толкались, не лезли друг на друга. И, хотя выражения их лиц были весьма суровы, это внушало не страх, а некое умиротворение и вносило в душу примирение с миром, жизнью и смертью.

Вот почему, выйдя на пенсию, Александр Сергеевич Человек уехал из города, купил в деревне дом и поселился в нем.

Александра Гавриловна Покойная тоже не любила город и любила деревню, и тоже по причине странного видения, хотя и отличного от видения Александра Сергеевича Человека. Александра Гавриловна с первого, даже беглого взгляда распознавала истинную фамилию человека. Не имя, а именно фамилию: истинное имя видели многие, а истинную фамилию видела только она. Для этого нужно было проникать взором не вглубь человеческой сущности, а в толщу времени, чтобы увидеть то место, где от общечеловеческого древа ответвлялась истинная фамилия - словно ветка, на конце которой одним из многих листочков жил человек в нашем времени. Он мог носить совсем другую фамилию - ту, что была записана в его паспорте, или ту, что ему дали при рождении, но все равно эта фамилия была чисто случайной, внешней. Тогда как истинная фамилия человека как раз и определяла самые главные, родовые его черты.

И опять оказывалось, что в городе очень уж много людей с неистинными фамилиями. А между тем, расхождение между истинной и внешней фамилиями сильно влияли на судьбу человека: чем расхождение было больше, тем несчастливее и неправильнее была эта судьба. Человек порой никак не мог понять, почему его преследуют неудачи, откуда берутся неврозы и стрессы и отчего зарождаются все новые и новые болезни. А причина была одна: расхождение между фамилиями. Александре Гавриловне Покойной казалось, что в городе, будто в больнице, ее окружают одни больные люди.

Другое дело в деревне, здесь почти все носили свою истинную фамилию и не было никакого лицемерия. Конечно, так получалось по причине замкнутого образа деревенской жизни. Истинных фамилий в деревне было немного и, хотя люди все время женились и выходили замуж и по этой причине меняли фамилию, все равно получалось, что внешние фамилии как бы двигались по одному и тому же навечно установленному кругу фамилий истинных. От этого и сами истинные фамилии становились ближе друг другу и разница между внешними и истинными фамилиями почти полностью стиралась.

Вот почему, выйдя на пенсию, Александра Гавриловна Покойная уехала из города и поселилась в деревне. По случайности - в той самой деревне, где уже жил Александр Сергеевич Человек. Там они познакомились и подружились. Александра Гавриловна увидела, что у Александра Сергеевича от того такая немного странная фамилия Человек, что она истинная. И это Александре Гавриловне понравилось. Алекандр Сергеевич, в свою очередь, увидел, что многие деревенские мертвецы лицом похожи на Александру Гавриловну и, стало быть, скорее всего, она какими-то своими предками из этой деревни и происходит. И это Александру Сергеевичу понравилось. День за день, и стали они жить одним домом и как бы мужем и женой. А поскольку были уже в пожилом возрасте, то звали их старик и старуха.

Жили-были старик со старухой. Деревенские мертвецы, совершая рефлекторные движения глазами, глядели на них из-под земли, с достоинством и одобрением, хотя, может быть, немного сурово. Деревенские живые раскланивались с ними на улице подобно листочкам на ветке дерева, колеблемые ветром. Поскольку старик был старик, а старуха была старуха, детей у них не было и, когда они умерли, свой дар видения они никому не передали. Сказка на этом закончилась.

январь 2002

---

опубликованы в альманахе "Вектор творчества - ЖИЗНЬ КАК КОНТРАПУНКТ", 2006

Великий русский мужик Емельян Афанасьевич Бакенбардов

Великий русский мужик Емельян Афанасьевич Бакенбардов как-то раз весенней порой пахал русское поле. Шел он за толстоногим конем, слушал как птички поют и втыкал соху в почернелую землю.

Вдруг слышит - звякнуло что-то в борозде. "Не злато, - подумал Емельян Афанасьевич, - то глуше звякает. Да и не серебро - то звончее будет. Опять, небось, нержавейка какая или жестянка пивная подброшена". Последнее время что-то часто стали попадаться в борозде русского поля такие вот бесполезные вещи. Видно прохудились кое-где купола временные и система утилизации дала течь из веков будущих, непотребных в наше старое доброе время. На кой она - нержавейка? Кузнецу не снесешь - не куется ни хрена. А жестянка пивная не то что копьем молодецким - иголкой бабской протыкается. Или вот бывает чип компьютерный в борозде блеснет - так ведь устаревший, на что он годен? Разве что бутылки пивные попадаются - для пива, ясно дело, не годятся - малы больно, а вот аптекарю Семену Израилевичу снести можно. Он в них живой воды пополам с мертвой нацедит, бумажки приклеит и на княжьем подворье приторговывает - себе на пользу и людым болезным на излечение.

Поднял Емельян Бакенбардов соху, а там и правда - в комьях земли русской компьютерный чип лежит, да не устаревшей, а самой что ни на есть наиновейшей конструкции. И говорит компьютерный чип человеческим голосом: "Хрен ли ты, великий русский мужик Емельян Афанасьеывич спишь - не просыпаешься, когда такие дела скоро начнут разворачиваться". И норовит Бакенбардова за бакенбарды дернуть.

Встрепенулся тут великий русский мужик Емельян Афанасьевич, встряхнулся, вздернулся, руками себя по бакенбардам шлепает. Чуть с печи не свалился!

А дед-трехвершовик ему снизу из избы кричит: "Хрен ли ты, великий русский мужик Емелька, на печи валяешься когда вот ужо почти что сейчас начинается в 21.00 кино на СТС!" (Примечание редактора: СТС - древний телевизионный канал, закрытый в незапамятные времена Соловьем Разбойником по приказу Змея Горыныча за неуплату налогов и невосторженную направленность передач.)

"Важное кино, - говорит дед-трехвершовик, - про то, как великий русский мужик Емельян Афанасьевич Бакенбардов русское поле пахал."

"А, - отвечает Емельян Афанасьевич, - это я уже видел". И на другой бок перевернулся.

А в это время толстоногий конь стоял в стойле и думал свою тяжелую лошадиную думу.

Вышел дед-трехвершовик на крыльцо, расстегнулся. Солнышко весеннее греет, с крыши капли капели капают. По усам текут, а в рот не попадают.

Тут и сказке конец.

январь 2002

---

опубликованы в альманахе "Вектор творчества - ЖИЗНЬ КАК КОНТРАПУНКТ", 2006

Красная шапочка и сокровенная волчья правда

Жила-была Красная шапочка. Пошла она как-то в лес, идет, цветочки-листочки, и вдруг откуда ни возьмись - волк. Увидел Красную Шапочку, натянул на голову и побежал к бабушке. Потому-что не волк он еще был, а так - волчонок и бабушка его еще жива была.

Прибежал и кричит:
- Бабушка! Бабушка! Я Красную Шапочку нашел.

А бабушка и говорит:
- Дурачок ты внучек. Разве волки носят Красную Шапочку?
- А что волки носят?
- Волки носят вот такие зубы. - и показала зубы.
- Волки носят воткаие уши. - и показала уши.
- Волки носят вот такой хвост. - и показала хвост.
- А еще волки носят свою сокровенную волчью правду. Иди-ка ты, внучек, в лес и ищи свою сокровенную волчью правду.

И пошел волк по лесу искать сокровенную волчью правду. Долго ли шел, коротко ли, вышел на опушку леса. А там - девочка. Увидела волка и говорит:
- Ты че, волк, в натуре, Красную Шапочку нацепил? Крыша поехала?
- Да не, я сокровенную волчью правду ищу.
- Ну, ты даешь! А шапочка-то моя, я ее в лесу оставила.
- Да, ладно, возьми, раз твоя. - засмущался волк. И отдал шапочку девочке.
А та говорит:
- Ладно тебе. Давай лучше поиграем, я от тебя убегать буду, а ты, чисто конкретно, за мной погонишься.
- Давай.

Ну, девочка побежала. Волк хвостом дернул, ушами вздрогнул, по-волчьи взвыл, зубами улыбнулся и побежал. Вот бегут они, бегут и вдруг девочка - шасть в кусты. А из кустов охотник выходит с ружьем. Ба-бах!

Упал волк, истекает кровью в снегу и думает:
- Ох и тяжела она - сокровенная волчья правда.

И сдох.

А охотник сшил для девочки серую волчью шапку. И стали они жить, добра наживать. Тут и сказке конец.

январь 2002

---

Александр Анаксагорович Бенкендорф - человек и потомок

Александр Анаксагорович Бенкендорф ежедневно принимает на грудь семьсот граммов живой воды.

В тумане слышен лишь стук копыт - не стук, а шепот, будто кто-то нежный слегка касается войлоком телячьей кожи, - копыта лошади слегка касаются земли дороги. Дорога пригубила бледную зелень лугов. Каплей стекает по коже лошади вода тумана. Слева в отдалении над землею колышется лес, похожий на тень леса. Лишь самые смелые протягивают из тумана ветви с раскрытыми ладонями листьев. Справа в отдалении молоко тумана плывет по молоку реки. Далеко впереди, у самой границы неба плавают крыши домов и две грустные струйки дыма поднимаются из печных труб и смешиваются с туманом неба.

За поворотом стоит мальчик в пастушьем плаще до земли.
- Здравствуйте, Александр Анаксагорович. Надолго ли приехали в родную деревню?

Становится чаще стук копыт, чаще и громче, будто колесами по металлу. Александр Анаксагорович сидит в одиночестве, вокруг нет никого, он видит людей в отдалении, что качаются в ритме вагона и стараются не вдыхать неприятный запах, плывущий по салону от Александра Анаксагоровича. Съежившись, Бенкендорф принимает еще сто граммов живой воды.

Мальчик-пастух, пожав плечами, уходит с дороги в молоко тумана, где бродят коровы, пожие на облака, и жуют бледную зелень лугов.

В деревенской избе старая колдунься вынимает из печи чугунок с приворотным земльем и ставит на подоконник остудить. А в дверь уже скребутся ранние мужики с зажатыми в огрубелых пальцах десятирублевиками.

По всей Руси пьют живую воду, бродят коровы, шепчут копыта лошадей и туман плывет на землей.

Александр Анаксагорович Бенкендорф, человек и потомок, смежив веки, погружается в сон, похожий на сказку, ставшую былью в незапамятные времена.

В молоке реки плавает престарелая говорящая щука, которую так никто и не выловил.

январь 2002

---

Сказка о времени, о сне, о душе и теле и о бабочке Чжуан Чжоу

На Востоке есть две сказки. Они встречаются во многих вариациях, но суть их одна и та же. Это сказки о сне и о времени.

Одна сказка начинается, например, с того, что некий юноша, может быть, послушник в монастыре, по приказу своего наставника идет за водой. Он берет тыкву-горлянку, или кувшин, или чайник, спускается к ручью и опускает посуду в воду. В это мгновение он замечает, как кружатся бабочки над водяной травой, или как снуют рыбки в струях ручья, или как плывут облака, отраженные в зеркале воды. Он любуется этим зрелищем всего мгновение. Потом происходит какое-то событие, неважно какое. Это событие вызывает череду других событий, и так проходят дни, месяцы и годы. В сказке описывается вся жизнь этого юноши, который превращается в мужчину, у него появляются жена и дети, он становится царем того государства, или полководцем или кем-то еще. И вот он уже глубокий старик и готовится к смерти. Тут происходит какое-то тоже малозначительное событие, которое приводит к пробуждению. И юноша видит себя снова юношей на берегу ручья, его рука держит тыкву-горлянку, которая уже почти наполнилась водой, а бабочки, что кружили на водяной травой, вспорхнули и улетели. Оказывается вся его долгая жизнь была лишь сном, а в реальном мире прошло лишь мгновение.

Другая сказка прямо противоположна. Один, например, дровосек как-то раз уходит в лес за дровами. Там на поляне он, уставший, присаживается на пенек в тени деревьев. Вдруг появляется некий старец, который предлагает дровосеку, например, сыграть в шахматы. Старик тоже присаживается на пенек, они расставляют фигуры на шахматной доске и начинается игра. Ну, сколько может длиться игра в шахматы? Может быть, несколько минут, может быть, час или два. Партия окончена и старик уходит. Дровосек возвращается в свою деревню и что же? Его дом стоит на месте, но там живут чужие люди. Его жены и детей нет. Оказывается, они давным-давно умерли. Нет никого, кого он знал: ни родных, ни друзей, ни врагов. Никто не знает и его самого. Наконец, он встречает одного глубокого старца, который еще помнит одну старую историю о том, как давным-давно в деревне жил дровосек. Однажды он ушел в лес и не вернулся. С тех пор прошло сто лет.

Как видим, в этой сказке все наоборот: на земле прошел целый век, а во сне - чем, как ни сном, считать эту странную игру в шахматы - во сне прошло всего лишь мгновение (один или даже два часа игры - всего лишь мгновение по сравнению со ста годами).

Конечно, это только сказки. Разве на самом деле может быть такой сон - длиной в целую жизнь - который юноша мог бы принять за реальность? И разве бывает такая игра в шахматы, во время которой время игрока останавливается, а в реальном мире проходят десятки лет? Но что, если эти сказки соединить вместе?

Что, если дровосеку, вернувшемуся из леса, дать тыкву-горлянку и отправить к ручью за водой? Он опустит сосуд в воду и, засмотревшись на танец бабочек над водяной травой, проживет в мгновенном сне ту самую жизнь, которую он проиграл во второй сказке. Когда он пробудится, все встанет на свои места: он прожил долгую жизнь и на земле прошли долгие годы. Суммарное время сна и время реальности выравнились.

А можно, наоборот, юноше, принесшего наставнику воды, дать еще один приказ: отправиться в лес за дровами. Там он встретит старца и они сядут играть в шахматы. Когда игра - и вместе с ней второй сон - закончится, опять все встанет на свои места: суммарное время сна и время реальности станут равными.

Замечу в скобках, что теоретически, последовательность из двух снов, каждый из которых может быть одного из двух видов, имеет не два, а четыре варианта. Кроме вариантов "ручей-шахматы" и "шахматы-ручей", есть еще "двойной ручей" и "двойные шахматы", но они не дают ничего нового: проживаются две жизни во сне, а в яви проходят два мгновения, либо играются две партии в шахматы, а в реальном мире проходят не сто, а двести лет.

В обоих вариантах "ручей-шахматы" и "шахматы-ручей" человеку снятся два сна, различающихся соотношением времени сна и времени яви. Около "ручья" время сна вмещает целую жизнь, а время яви - одно мгновение. В "шахматной партии", наоборот, время сна - мгновение, а время яви - десятки лет. Но сумма времен во сне и наяву одна и та же.

Но вот что интересно: в каждой из этих сказок, просыпаясь после каждого сна, человек оказывается внешне, то есть, своим телом, таким же, каким он был в начале сна, - независимо от того, сколько времени прошло во сне - мгновение шахматной партии или целая жизнь около ручья - и сколько прошло реального времени. Какая-то вечная молодость. Получается, что тело живет в том мире, в каком проходит меньше времени. В случае у ручья тело как бы остается в реальном мире, в котором проходит всего мгновение, и поэтому тело не стареет, хотя душа проживает целую жизнь и старится во сне. В случае шахмат, наоборот, хотя в реальном времени проходят десятки лет, тело остается тем же, то есть, проживает лишь время шахматной партии - время сна, что означает, что тело последовало за душой в мир сна, где проходит лишь пара часов.

Что будет, если тело поступит иначе? Например, сначала у ручья, а потом в лесу на поляне последует в сон вместе с душою? У ручья тело вместе с душой проживет целую жизнь и вернется в явь не телом юноши, но старым и дряхлым. Внешне, то есть, для наблюдателя реального мира это будет выглядеть так, как если бы человек постарел в одно мгновение. Потом старик отправится в лес и, поиграв в шахматы с другим стариком и ничуть не изменившись, возвратится в явь, где прошло сто лет. Суммарное время сна, по-прежнему, равно суммарному времени яви. Но только теперь человек не остался молодым, а состарился.

Итак, когда тело остается в яви у ручья и уходит в сон на поляне в лесу, оно - в реальном мире - остается молодым. Это сюжет вечной молодости. Когда тело уходит в сон в обоих случаях, в реальном мире оно мгновенно стареет и остается таким еще сто лет. Это сюжет вечной старости.

Что получится, если тело последует за душой около ручья, но останется в яви на лесной поляне? Ничего хорошего - ведь в реальном мире тело должно стареть все эти сто лет, а после ручья оно уже и так старое. Боюсь, что его душа, проснувшись после шахматной игры, обнаружит себя в мертвом теле со сгнившей плотью и истлевшими костями.

Но что значит, следует ли тело за душой в мир сна или остается в яви? Прежде всего, тело - вещь материальная, она не может просто исчезнуть из яви. С другой стороны, в этих снах душа вовсе не бестелесна, иначе человек не принимал бы сон за явь. Получается, что, в обоих случаях - следует ли тело за душой в мир сна или остается в яви - оно как бы раздваивается: одно тело остается в яви, но в нем нет души; другое - вместе с душой проживает сон. Различие в том, в каком теле оказывается душа при пробуждении? В реальном мире у души может быть только одно тело и все определяется тем, какое это тело: то, что оставалось в яви, или то, что жило вместе с душой в мире сна. В каком теле пробуждается душа: в теле яви или в теле сна? Если в теле яви, то для внешнего наблюдателя из реального мира тело живет в яви естественной жизнью. Если в теле сна, то это выглядит как если бы в одно мгновение тело яви сменилось телом сна, а ведь они могут оказаться разными по биологическому возрасту.

Сон у ручья длится в яви одно мгновение, поэтому время жизни тела яви, лишенного души, длится мгновение и незаметно для внешнего наблюдателя из реального мира. Однако, сон в лесу длится в яви десятки лет. Что делает и где пребывает все это время тело яви? Это не ясно, и потому в сказке этот вопрос снимается простой уловкой: дело происходит в лесу, где нет наблюдателей. Уход в лес - это как бы исчезновение тела из яви, а возвращение из леса - возвращение тела в явь. Но для нашего дотошного анализа эта уловка и это "как бы" не годятся. Приходится считать, что тело яви что-то делает и где-то пребывает в реальном мире, лишенное души, десятки лет. Может быть, тело проживает оставшуюся ему биологическую жизнь, прекрасно обходясь без души? Но тогда почему оно не возвращается из леса в деревню? Может быть, оно заблудилось - ведь души у него нет и некому подсказать, как выйти из леса. Нет души - нет и памяти, тело и не знает, что ему надо куда-то возвращаться, что у него есть какая-то деревня, какой-то дом, жена, дети, друзья, враги. Оно бездумно (бездушно) бродит по лесу, может быть, выходит из леса и идет дальше, по дороге, в другие деревни, в другие города и государства, и след его теряется. Может быть, со временем, с жизненным опытом оно приобретет новую душу и станет другим человеком? Кто знает.

Но вернемся к вариантам двойной сказки - уже с учетом тела яви и тела сна. Теоретически, четыре варианта: "ручей-шахматы", "шахматы-ручей", "двойной ручей" и "двойные шахматы", - умножаются еще на четыре в зависимости от того, следует ли тело за душой или остается в яви в сне у ручья и в сне на лесной поляне. Всего получается 16 вариантов, которые можно изобразить в виде матрицы 4 на 4.

Но вернемся еще раз к вопросу о душе и теле. Я напомню, какая получается модель. В момент погружения в сон тело раздваивается: одна копия - тело яви - остается на месте, а другая - тело сна - уходит в мир сновидений. Дальше они живут независимо, каждый своей собственной жизнью. Однако, время сна и время яви двигаются с разной скоростью - вся игра сказок строится именно на этом. Поэтому к моменту пробуждения эти два тела имеют разный биологический возраст. Если засыпал юноша, то к моменту пробуждения одно тело осталось молодым, а другое стало старым. Если же засыпал старик, то одно тело так старым и осталось, другое же должно стать в два раза старее, то есть, фактически, мертвецом со сгнившей плотью и истлевшими костями. В момент пробуждения два тела должны слиться в одно. Это слияние происходит так, что одно тело исчезает, а другое остается. Вопрос лишь в том, какое тело остается: тело яви или тело сна.

Эту модель можно подвергнуть критике. В самом деле, почему тело яви должно проживать какую-то жизнь в реальном мире? И возможно ли такое для тела без души? Не лучше ли предположить, что тело яви не живет, а как бы консервируется в момент погружения в сон и хранится в некоем хранилище тел неизменным до тех пор, пока оно не понадобится - если понадобится - при пробуждении. Во время сна у ручья в яви проходит всего лишь мгновение и такое отсутствие тела яви совсем незаметно. А игра в шахматы, хотя и длится по времени яви сто лет, но происходит в глухом лесу, где наблюдателей нет. Но даже если бы и были, что бы они увидели? Они увидели бы, что дровосек вдруг исчез. Повился бы он снова лишь через сто лет, и это появление из ниоткуда тоже могли бы видеть наблюдатели, но это были бы, скорее всего, уже другие люди. Таким образом, для альтернативной модели нужно лишь допустить, что время от времени случаются внезапные исчезновения людей и такие же внезапные появления людей из ниоткуда. В мире сказки это не такие уж странные явления, я бы даже сказал, что они весьма распространены.

В этой альтернативной модели только сон у ручья создает разницу биологического возраста тела яви и тела сна: тело яви не изменяется, а тело сна стареет. При игре в шахматы такой разницы не возникает: тело сна стареет лишь на пару часов и при пробуждении практически ничем не отличается от законсервированного тела яви. Поэтому в этой модели получается не 16, а 8 вариантов.

Наконец, можно предложить еще одну, третью, модель. Предположение о том, что во сне имеется какое-то особое тело сна тоже можно подвергнуть сомнению. Почему бы не считать, что во сне душа видит в качестве тела сама себя? В конце концов, человек, представляя самого себя, свою душу, представляет что? Не свое ли тело? В мире яви душа как бы невидима или, точнее, видима в оболочке тела. Во сне, наоборот, невидимо тело, а душа видима, но имеет форму тела. Поэтому во сне все изменения видимого во сне тела есть, на самом деле, изменения формы души. В долгом сне у ручья стареет не тело, а душа. В таком случае пробуждение у ручья всегда возвращает душу в то тело, которое было в момент погружения в сон, - ведь у ручья по времени яви проходит лишь мгновение. Зато во время игры в шахматы, когда душа не успевает состариться, в мире яви проходит десятки лет и телу предоставляется альтернатива: состариться или остаться тем же. Есть ведь и такой вариант сказки, когда, просыпаясь, человек с удивлением видит изменившимся не только мир вокруг, но и свое тело. Ему кажется, что прошло всего пара часов, а на самом деле - целый век.

В этой третьей модели, наоборот, только при игре в шахматы создается разница биологического возраста двух тел, а сон у ручья ничего не меняет. Поэтому и в этой модели получается не 16, а 8 вариантов.

Все эти варианты - 8 или 16 - предполагают, что, просыпаясь, человек понимает, что он спал и все, что ему приснилось - целая жизнь или всего лишь партия игры в шахматы - только сновидение. Между тем, пока он спал, сновидение казалось ему реальной жизнью. Здесь еще важен сам момент перехода в сон - он незаметен. Юноша у ручья не замечает, что он засыпает, убаюканный мельканием бабочек над водяной травой; дровосек не замечает, что он засыпает, присев на пенек в тени деревьев на поляне в лесу. Но в таком случае, откуда известно, что это вообще сон? Быть может, все было на самом деле, а то, что принимается за пробуждение, как раз и есть сон? Юноше, который стал уже стариком и готовится к смерти, снится его молодость - как он набирает воду из ручья. Дровосеку, которого после шахматной партии и ухода старца сморил сон, снится что-то вроде кошмара - будто он возвращается в деревню, а его жена, дети, друзья и враги уже умерли много лет назад.

Что есть сон и что есть явь? Как их отличить? На эту тему есть знаменитая притча Чжуан-цзы.

Однажды Чжуан Чжоу увидел себя во сне бабочкой - счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она - Чжуан Чжоу. Внезапно Чжуан Чжоу проснуля и увидел, что он - Чжуан Чжоу. И он не знал, то ли он Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он - бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она - Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие.

Если уравнять в правах, как это сделал Чжуан-цзы в своей притче, сон и явь, то модель с 16 вариантами окажется предпочтительней, потому что только в ней имеется симметрия сна и яви как симметрия тел. Правда, для полной симметрии не хватает симметрии душ. В таком случае, мы могли бы предположить, что переходе в параллельный мир раздваивается не только тело, но и душа, а при пробуждении происходит слияние душ. Однако, ничего такого в сказках не наблюдается. Дело в том, что Чжуан-цзы предлагает, на самом деле, не раздвоение и слияние, а обмен. Логично предположить, что, когда Чжуан Чжоу засыпал и првращался в бабочку, бабочка в мире сна тоже засыпала и превращалась в Чжуан Чжоу мира яви. И точно так же, пробуждение - это обмен бабочки и Чжуан Чжоу из разных миров. Точно так же менялись с кем-то из параллельного мира душами и, возможно, телами юноша и дровосек в своих сказках.

январь 2002