0012. Лун Ху цзы. КУНЬ ЭЙ. Глава 12
индексная страница назад вперед
 

 

Глава 12.

О том, как учитель Лун, печалясь в горах, пил состарившееся вино и играл на флейте, а дикие крылатые ослы слушали.


Учитель Лун, когда в печали был, он в горы уходил и там печалился. Он брал с собой старинные кувшины с вином состарившимся, колоду карт с изображениями воинов старинных и пару флейт с высоким звуком.

Расположившись на краю обрыва, учитель Лун сначала пил вино, внимания совсем не обращая на серебро вершин далёких, на воздух, золотящийся от света, и на круженье птиц над кронами деревьев.

Потом он доставал колоду карт из двух частей: с картинками и с текстом. Раскладывал в порядке произвольном картинки и, вглядываясь в их замысловатые сюжеты, к ним тексты подбирал, чтоб подходили по смыслу или настроению. Игра такая у него была. Но вскоре и она надоедала. Учитель Лун вскрывал второй кувшин.

Прищурив левый глаз, играл на флейте ди, чей звук подобен ветру в горах весенних. Прищурив правый глаз, играл на флейте сяо, чей звук подобен дыму, что может проникать в иные измерения и достигать миров, где Боги спят. Та музыка была немного странной. Она не вызывала бури, не рушила пространство и не обрывала нить времени. Но и в гармонию никак не попадала с падением луча, порывом ветра и вздохом листьев, движением травы и неподвижностью камней. Обеспокоенные этими созвучиями, с той стороны обрыва поднимались по узким тропам дикие крылатые ослы. И, уши навострив, на месте замирали и слушали.

Учитель Лун, прищурив оба глаза, читал стихи неправильных размеров, в которых слова толкались, не находя себе ни места, ни покоя, ни пары. Как будто в воздухе плясали пылинки золотые. Или как будто вершины гор далёких отделились от основания, сокрытого в тумане, и сами по себе по небу плыли, как облака плывут. Или как будто облака плывут так несовместно, что каждое в особенную сторону свою. Ослы сложили крылья, копыта спрятали и опустили веки с ресницами, что щёки прикрывали.

Учитель Лун внезапно замолкал на полузвуке. Такая тишина стояла, что птицы не двигались над кронами деревеьев как листья на невидимых ветвях, у деревьев немели ветви в неудобных позах, а горы дальние уже не отличались от облаков и облака – от гор.

Учитель Лун вскрывал ещё кувшин. Но это только так говорится, что вскрывал, ведь третьего кувшина не было. Учитель Лун, весь раскрасневшийся от старого вина, уже не так печалился как прежде. Ещё сильнее. Он знал, что будет спать теперь, и что проснётся в мире изменённом. Но всё оттягивал мгновенье забытья, печалясь.