ТЕДАрмения-2013. День третий. 29 апреля, понедельник


 

Если вы думаете, что пешая прогулка по городу – предел физических возможностей Теодора Михайловича, то вы глубоко заблуждаетесь. На следующий день мы отправились в Гарнийское ущелье. На автобусе доехали до посёлка Гохт, спустились вниз и пошли по правому берегу реки Гохт. Один рюкзак Теодор Михайлович великодушно разрешил нести мне, а другой нёс сам. Кадрие, как она не возмущалась, пришлось идти налегке.

На привале Теодор Михайлович извлёк из своего рюкзака спиртовку и приготовил чай. Когда мы прошли уже около 10 километров, он сказал: «А вот сейчас вы увидите то, что ещё никогда не видели». Базальтовые склоны гор казались искусственными сооружениями. Они состояли из правильных шестиугольных призм, которые то вырастали из земли, будто столбики римских бань, то свисали сверху будто органные трубы. Это место получило название «симфония камней».

Мы остановились у края клубящегося потока воды, за которым поднималась стена из шестиугольных призм. Теодор Михайлович снова готовил чай. А мы с Кадриёй прогулялись немного вперёд, чтобы увидеть, как вдали на горе, у самого обрыва возвышается храм Гарни. Это древнеармянский языческий храм 1 века н.э., восстановленный в советское время. Крепость Гарни упоминается Тацитом, построил её армянский царь Трдат 1-ый в 76 г.

А потом я сел под высокой скалой и стал мучиться с бумагой, красками, ветром и солнцем. Это мучение называется пленэр. Мне никак не удавалось передать эту самую симфонию камней.

Это меня задело, и я нарисовал не одну, как собирался, а три картины Гарнийского ущелья. Правда, две остальные уже дома, за письменным столом.

Когда я уже заканчивал свой пленэр, к скале подъехали две машины. Из них вышли люди и стали выгружать своё снаряжение. Оказалось – скалолазы из Швейцарии. Это выяснил Теодор Михайлович, бодро заговоривший с ними на английском, которым владеет в совершенстве. Между прочим, Теодор Михайлович и родился-то в Нью-Йорке, потому и имя его американизировалось – Теодор. Да и сейчас его сестра живёт в Америке, а сын – в Канаде. Мы прилетели в Ереван 27-го апреля, а перед этим, 22-го, Теодор Михайлович только вернулся с американского континента.

Пока мы поднимались из ущелья в посёлок Гарни, мы всё время оборачивались и смотрели, как быстро первый скалолаз поднимается по почти отвесной скале.

Наверху, в Гарни, Теодор Михайлович сказал: «Мы поднимались семнадцать минут. Неплохой результат. Я пойду дальше, не торопясь, а вы посмотрите в конце вон того переулка старый храм». И мы, отдышавшись, пошли смотреть церковь Маштоц Айрапет, построенную из туфа в XII веке.

Потом догнали Теодора Михайловича и отправились к языческому храму, парящему на Гарнийской долиной. Где-то внизу была видна гора с плоской вершиной, к которой по шестиугольным базальтовым призмам взбирался швейцарский скалолаз.

И всё равно мне не нравилось, как эти призмы получаются на моих акварелях. Только на третьей картине Гарнийского ущелья я нашёл нужный приём. Это уже после того, как мы с Кадриёй полюбовались древними орнаментами на керамике и бронзе IV-I тысячелетий до н.э. в историческом музее Еревана. Я, конечно, не пытался воспроизвести эти орнаменты, но они натолкнули меня на идею орнаментировать базальтовые призмы.