8 - Марлена Мош. "Стихотворения"
home back next

 

СТИХОТВОРЕНИЯ

 

* * *
  
  посвящается  Араму Карабекяну,

            художественному
руководителю
            и главному дирижеру НКОА.
      (Национальный камерный оркестр
Армении)

Глядя,
как по чарующему мановению рук
к Вам устремляются, льются и выливаются
через тонкую струну дирижерской палочки
                     танцующие звуки;
как в порыве чувств взрывается салютом
         изящный букет полифоний,
взращенных в радужном сосуде,
       целиком обнявшим Вас;
 проникаюсь сознанием -
как ЦЕННА ваша жизнь именно тем,
Что питает СВЕТ ОТ КОРНЕЙ.
Надышавшись блаженством,
которое дано Вам от Бога ПЕРЕДАВАТЬ;
наполняя любовью каждую клетку
               моей сущности,
со смирением в душе и огнем в сердце
желаю Вам как можно дольше СЛУЖИТЬ
     своему высшему Я,
сея ростки красоты.



* * *

То, что я значу, после жизни приснится,
То, что я значу - гадаю по лицам,
То, что я значу, возгордившись, утрачу:
Обозначу черту, обозначу.
Не осудивши, от печали заплачу,
В тайну проникши, переиначусь.
Дверь отворивший никогда не узнает,
что это значит,
            как же поймет он,
                        что это значит
Вовсе не нужно отгонять опасенья,
Я позволяю вступать в мое забвенье.
Это всего лишь - мои узоры,
петлею взоры,
          любовны взоры,
                   любимых взоры.
За горизонтом сто солнц восходят,
не обжигая. Но возгораюсь любовью прежней.
Страдать мне больше он не позволит,
Тихо воркует над куполами голубь на крыше,
               небесной крыше.



* * *

Быть может, полюбил бы ты меня
никоим образом, нисколько не опознанную,
талантливую, тихую и кроткую,
тобой открытую, скрываемую,
лютую твою поклонницу.

Быть может, та
на самом деле лучше,
живя одним тобой и для тебя,
во мне, измучившей ее, чуть презираемой,
в бегах безжалостно согнув ее в служении.
Как жажду я такою быть, такою!

Но только пути к ней не ищу,
поскольку Муза
на растерзанье выдала меня,
и ей, по кротости врожденной,
послушна я.

Любимый, оглядываясь на тебя,
Иду своей дорогой.



* * *

Мне жизнь истертым колесом под ноги,
Не то, что жаль ее, а словно невдомек,
Зачем кружилась по неезженой дороге
На острых спицах в завиток.

Жизнь извиняется цветком увядшим в руки,
Жалеючи стряхну ее с руки.
Когда свежо катились слезы в Лету
Вслед уходящим шелестам ноги,
Не сознавала, что, сгорев, не меркла.
И на стебле, раздевшись догола,
Стыдливая, не розами воскресла. -
Слезами вслед, что с них скатились в Лету,
И за слезами радугой взошла.



* * *

Прошла.
Верней проходит.
Нет, пройти не может.
Но может отчуждением укрыться на года.

Была.
Верней, казалась.
Нет. еще закружит,
Но нестерпимо хочется сейчас, как никогда.

Попробую.
Дождаться бы...
Нет, пусть по воле Божьей.
Клокочущая буря упасть спешит с горы.

Когда-нибудь и ты...
Нет, никогда.
А все же?..
Захвачено полетно-ниц взлетишь со мною ты!



* * *

Милый, право,
     стараюсь любить тебя тихо,
без обязывающих надежд,
             без вздорного всхлипа,
без натужных воздушных дворцов,
             без внедренья в былое.
Ветром сдутая в печку пыльцой,
             балерина в золе я...
Оловянным солдатом сгореть хочешь
             в огненном море?
Помнишь сказку такую,
             там песня поется в миноре.
Как тогда, мои струны - живая вода,
             всколыхни их напевно.

       ╚Да, любимая, да...
        Нет, любимая, нет...╩



* * *

Когда-нибудь и я замру,
и я умру. Печаль такая...
И в онемении своем
в суетном пламени плутая,
забывшая себя.
В успех вцепившаяся,
как во тленье...

Я понимаю,
в этом мщенье за то,
что созерцание дано самой себя
судьбою.
И в этом я умею быть
своей рабою.



* * *

Я б вырвала, осушив
твой болотно-дымящий взгляд
с бессонно шевелящимися корнями,
обранившись об пустоту
бессмысленности бытия.
Но твой цепкий образ
останавливает, обнадеживая.

Я б разметала
твой обскакивающий время, пространство,
набатно озвучивающий тишину, голос,
круша его по закоулкам
немых бездорожий;
самоуничтожаясь в тупиках...
Но твой цепкий образ
останавливает, одергивая.

Как память моя, не мешкая,
одержимая цельностью образа,
заключает его в рамки
самосовершенствующейся картины.
Из нее нету выхода!