1

          * * *


Авансы
      Раздаёт
             Безудержная осень -
Озолотит
        Листвой,
                Ошелестит травой,
Осеребрит
         Дождём
               Вершинки чахлых сосен…
Охватит
       Дол
          И
           Дом
              Тяжёлых
                     Туч
                        Свинцом.
Река
    И
     Облака... -
                 Наплывы
                        Зазеркалья -
Блесной,
        Волной,
               Луной…
                     Прельщённая страна.
Флотилия
        Листвы
              Когда-нибудь…
                           Причалит:
И дух переведёт
               Слепая тишина.



2 

          * * *


Белая лодка ладони твоей,
Озера влагой омытая, хладная,
Тихо играет с листвою, что к ней
Сонно слетает, прощально нарядная.

Здесь над пушицей, травой снеговой,
Птичье приволье: сестрицы пернатые
Крошат калины кровавую соль,
Детскую лепту на ризы богатые.

Книги наивный смиренный двойник -
В свете осеннем дрожа, осиянная -
Бабочка крылья раскрыла на миг:
Это прощанья улыбка нежданная.



3

          Резюме


Берёза белая.
Калина красная.
Тоска зелёная!
Но жизнь - прекрасная.



5

          * * *


Вечер? Утро? Расплывчатый день.
Непроявленная фотография.
Равнодушного неба сирень
Осеняет природную лень.

Невозможной любви эпитафия.



6

          * * *


В заоблачном небе,
нынче невидимом,
утро как утро.
Но серый рассвет
под серыми тучами;
нивы не видели
добрый и ласковый
солнечный свет.

Небо обидели -
солнце сторонится
наших трудов
и забав.
И никому 
на плечо 
не приклонится
тень о пяти куполах.



7

                   * * *          


В осенней аффектации,
                     приватно
листве вручая птичие права,
Природа попыталась деликатно
коснуться перспектив:
                     едва-едва.

Седой Борей,
            тот  самый,
                       при котором
она и не жива - и не мертва,
вздохнул -
          да как -
                  взвыл лес сиротским хором,
взъерошилась
            пожухлая трава.

Но солнечную будущность пророчит
Кленовый лист,
              витая в облаках,
осинки щекотливые хохочут,
румянец выставляя напоказ.

С живой водой
             смешав вино заката,
Удвоив всё,
           как школьник дважды два.
река,
     первопроходец плагиата,
палитру неба
            прячет в рукава.



8

               * * *          


Воскресной синевою неба
Увенчан день. Хлеба. Покой.
Возвышен стог горбухой хлеба, 
Весь золотой.
Золотошвея осень платье
И счастье новое сулит:
- Скорей в поля спешите, братья,
Всем стол накрыт!
Здесь каждый призван в свет и праздник:
В сень золотую сентября;
Лишь непричастность - зла рассадник,
Вражды заря.
Травинке маленькой услада
Тепло небесного огня.
И ты - для Божеского взгляда -
Частица солнечного дня.
Как было всем придти  несложно -
Ведь каждый солнышку родня -
Ты и войди - совсем не поздно -
В соборность дня.



9

     Заметки на полях осени


Вот и время собирать каменья,
сквозь щетину щерится земля;
как пустынны под небесной сенью
дали бесприметные жнивья.

Облака спешат, живописуют
панораму тенью раздвижной;
ветер дышит прелью, но чарует:
новизной трезвящей, прописной.

И тревожней, звонче, дольней эхо;
ослепит листва босой красой,
обернётся, шалая, со смехом,
шею обовьёт златой косой.

Осень спит на крыльях опалённых,
синева  густеет над рекой,
силуэты отдалённых клёнов
обвевает бархатный покой.

Горизонт бледнеет понемногу,
и сквозит полями, без труда,
по стерням - зелёная дорога.
Но по ней зима придёт сюда.



10

                      * * *          


Вот и смеркается
(сумерки тащатся).
Дождик стучит по стене ненавязчиво.
 - Ах, Боже мой... -
ветер занудливо сетует, кается.
Вот уж неделю, наверное, шляется
облако с драной сумой.
Это его колготня похоронная:
чёрная пашня взмывает воронами - 
кружит и кружит над жухлой стернёй
былью больной.
Былью больной.



11

           * * *


В плаще зелёном -    
похожий на лягушку,
лежу под ивой.

Бредёт по полю,
меня не замечая,
печальный аист.

Грустна природа,
осталось две-три краски
в её убранстве.

Ничья невеста -  
мечтать она устала - 
стать белой птицей.



12

            * * *


В раме мансарды
розовеют всё ярче
сады облаков.

На подоконник
я положу немного
осенних плодов.

Нынче на поле
дети не собирали
засохших цветов.

Всё распахали -
птицы весь день кричали -
на тех мужиков.



13

          * * *          


В сумрак сгущаясь,
день сходит на нет.

Тёмные окна приметив,
в них отражаясь,
почти что исчез
               свет,
замедляющий вечер.

Гость запоздалый,
непущенный в дом,
хочет,
      во что бы  ни стало,
веткой уткнувшись в слепое стекло,
слушать,
        как дрожь пробежала.

Этому клёну
           давно бы пора
детства беспечность оставить.
Но не кончается жизни игра.

Даже,
     когда
          засыхаешь.



15

          * * *


В тиши монастырь просыпается.
За стенами -
дремлющий мир.
Монашки,
как чёрные бабочки,
спешат
на таинственный пир.
Душой
высоко поднимаются -
туда,
где их слышит
Господь.
И снова на землю спускаются.
И так  - каждый день.
Круглый год.



16

          * * *
        

Громыхает ветер,
рвёт калитки,
смех в ночи...
качается мой дом  -
защитит ли 
скорлупа улитки
всё что в нём оставлю -
на потом.
Думы, в преизбытке,
душны, липки -
сколько слов -
им имя: легион.
Поиграй мне, 
Боженька, 
на скрипке,
если сможешь...
и пошли мне сон.



18

          * * *


Дачи полусонное пространство.
Мыши обживают дом к зиме.
Точат щели. Силой постоянства -
Силой духа, стало быть, упрямства -
Зависть тайную внушая мне.

Я уеду. Сразу с холодами.
Радость их безмерно возрастёт.
Лишь мороз, кряхтя, скрипя зубами,
Будет слушать жизни хоровод.

Тише мыши я сижу, предвижу: 
Время царства мышьего грядёт.
Обустроятся. И в каждой нише
Мышка-мать над люлькой запоёт.



19

          * * *


День ото дня всё глуше крики чаек.
Сырой туман все звуки поглощает.
Всё тише поступь времени.
Незримо приходят и уходят вещи, люди.
У них нет тени.
Только осязанью я доверяю.
-  Стало быть, не призрак, - я говорю себе
погладив кошку. Потрогав ветку.
И твою улыбку.

- Вот наш автобус с ясными глазами.
Что перевозит души сквозь туман.



20

          Эпитафия


День сентября,
Колечком обручальным с руки недужной,
Сердце леденя,
Легко катился и исчез, звеня,
За горизонта полукружьем.
Лишь на листке календаря
Оставшись памяткой ненужной.



22

          * * *


Дороги змеиная воля -
стезёй по оврагу витой -
меня привела на приволье:
пленённое дня добротой.

Наивней, печальней, волшебней,
напевней холмистая даль;
осенние птицы - за песней -
высокого неба хрусталь.

Я строил воздушные замки,
глядел, как летят журавли,
как вывернул плуг, до изнанки,
пласты хлебородной земли,

как озимь зелёная всходит,
чтоб осень дополнить весной.
Как солнце по сжатому полю
проходит с косой золотой.

Вернулся...
           Огни на дороге.
Автобусный рейс - мир иной.
Иона в китовой утробе
проплыл где-то рядом со мной.

Душа моя жаждет огранки,
и рая в туманной дали.
И мысли - не мысли - подранки
всё в небо глядели с земли.



23

          * * *


Дым,
возвращая очертанья леса,
становится прозрачным.
Здравствуй, осень!
...калитка детства,
шорохи,
смех сосен...
Вся горечь листьев -
лишь зола костра.



24

          * * *


Дымный воздух, прогорклый и тёплый,
и, как тающий отсвет огня,
и прозрачны, и призрачны охры,
осветлённые бледностью дня.

День, но небо,  легко зеленея,
в вечер медленно сходит: луна,
отчуждённая, полная, зреет
в глубине его, еле видна.

Сердце жадно вдыхает отраву -
колдовство вековечного сна;
облаков наползающих лава,
бессердечная, так холодна.

Ветер, с лёту, со всеми в раздоре,
скинул шапку с моей головы;
только бабочка крыльями спорит -
с монотонной державой травы.



25

          * * *


Дыханием
травы
раздвинув,
шепнул ветерок
- Замри.
Смотри,
как в ладонях стынут
лучи
зари,
легко запалив
паутину
пушистых
туч.
Приткни -
меж грибами,
в корзину -
последний луч!



26

          * * *


Еле-еле-еле движется река.
Раздвигают ели тучи-облака.
И луна речная, снизу вверх, глядит:
В небе звёзды тают.
                   И её двойник.



27

          * * *


Земле оставив тишину -
Кричат в осеннем небе птицы:
Клин разделившийся дробится,
Войдя в воздушную волну.

И листья, подражая птицам,
К теплу пытаясь устремиться -
Летят... - И начинают биться,
Припав к закрытому окну.



28

          * * *


Земля тепла, победна
           весь урожай подняв,
И щедро, и душевно
            на озимь променяв.
И в воздухе прогретом,
               вечернею порой,
Деревьев силуэты
           танцуют с мошкарой.
За полем все деревни -
            в мерцающих огнях.
И слышен говор древний
            в поющих проводах....



29

          * * *


Златошвеи благородный сор -
в клеймах листьев новое крыльцо,
пол веранды, коврик, стул, вязанье┘

Ритуал прощания с цветами -
в хризантемах окна все, на стол
флоксы осыпаются горстями.

Астры - и в кувшине, и в стакане,
в плошках маргаритки - в ликованьи:
дача обрела своё лицо!

Перед наступленьем холодов
хочется устроить бал цветов -
пусть проводят осень вместе с нами

георгины ярких колеров,
хороводы золотых шаров -
в преизбытке свет под образами!

Сад и дом меняются местами.
Там - метёлки срезанных цветов.
Здесь - незримых бабочек порханье.



31

          * * *


Зябких сердечек мокрых берёз,
птиц ошалевших, и неба - круженье.
Пламя последних закатных полос.
Звуков стеклянное прикосновенье.



32

          * * *
     

И облака,
          и синева:
Нездешней жизни переливы.
И что без них все наши нивы.

Сухая, жёсткая трава.



33

          * * *


Иссохшей золотой травы
утешное прикосновенье,
и от безумной головы
не отделить земли томленье.

Руками небо охватить,
день защитив сердцебиеньем,
всё невозможное любить,
теряя нити разуменья.

Когда закатные лучи
с моей душой соединятся,
меня по свету не ищи.
Я буду плеч листвой касаться.



35

          * * *


Как далёк тот трепет жизни -
шум листвы, дорожный запах.
Усыхающая осень
в серых латах.

Ей под стать мои доспехи -
лёд очков и холод взгляда,
и сухая благодарность:
слов ограда.

За окном асфальт осклизлый,
на окне будильник, лампа,
и сквозняк сквозь щели дышит
плавно.



36

          * * *


Каким  еще ветром беспутным
тебя в этот край замело?
Быть может -
что чувствовал?
Смутно
предведывал?
Здесь не тепло...
Но, голодно, слякотно, стыло -
лишь серая скука царит.
Чего тебе надобно, сирый?
Почто так глазами горишь?
Юродивый, да окаянный.
Добраться, ведь как-то сумел.
Да что-то, порога у храма -
никак преступить не посмел.



37

          * * *


Как мальчик, светом окрылённый,
Рассвет палитрой поиграл,
И на тумане: разбелённый
Сосновый бор нарисовал.
В его чешуйчатых колоннах
Зажёг рябины силуэт
И кинул пригоршни монет
В листву её… Так принц влюблённый
Всем дарит царственный привет.
А дятел, в клёне расщеплённом,
Телеграфистом восседал:
Он чопорно, с полупоклоном,
Тревоги ноту передал…
СОС растворился в шуме сосен.
Но ветер издали принёс
Звон погребальный на погосте.
Печали оторопь. Лёд слёз.
Там, на погосте, плачут гости.
Там галок траурный полёт.
Там - над рябиновою гроздью -
Весь день малиновка поёт.



40

          * * *


Кто безумья таскает суму,
тот по компасу путь не сверяет:
что понять не дано, никому -
как обнять -
безнадёжность лишь знает.
Серебристого инея смех
на губах холодеющих тает -
вновь, рассвет, привечающий всех,
согревая, с колен поднимает.
В колеях золотые лучи
шалопутный ледок разбивают.
И на гулкой земле - куличи
над ходами кротов - оживают.
Дальний колокол - жизни залог:
на три дня, всем, кто путь не  теряет -
хлеб, молитва, церковный порог.
Этот древний устав
                   умиляет.
Не дано убежать от сумы,
что безумье с собою таскает.
Обойди его, призрак тюрьмы!
Смерть
       его
           без тебя
                    приласкает.



41

          * * *

     
Лети,
лети, беспечный мотылёк -
печально поздней осени приволье -
пересеки распаханное поле:
увидишь город,
там, на перекрёстках,
в киосках,
есть всегда 
цветы.



42

          * * *


Лето красное...
Осень - краснее:
небо
осенью голубее,
и листва,
быть пытаясь
контрастной -
обречённо
становится
красной.
Красота...
Странный дар
увядания.
Это -
встреча -
с улыбкой
прощания.



44

          * * *


Миг затишья.
             Солнечные сны
В облаках витают.
Тают
Души.
Ласково шутя, прикрыли уши -
Тёплые ладони тишины.
Гладь стекла блестит в оконной раме:
Будто на неведомых холстах,
Пятерня кленового листа -
Пишет -
        золотыми колерами.



45

          * * *


На покаянной струне -
Единственной -
Как Паганини
Легко -
Неистовый -
Ветер играет
Впотьмах.

Плачет -
Да как -
Аж душа разрывается -
Скрипка -
И вдруг, на рыданья 
Срывается.
Только и скажешь что:
- Ах!

Что замышлял маэстро
Таинственный?
Не предсказуем исход,
Воистину:
Звезды и слезы -
В глазах.



46

          * * *


Нахлобучив, плача, шляпу,
Башмаки слезой очистив,
Дождик шел, подслеповатый,
Почитать в афишах мысли.

Ошалев от мнимых истин,
И ещё сильней заплакав,
Поднял зонт из ржавых листьев,
Весь в оранжевых заплатах.

Есть ли в городе помехи
Сеять луковое горе? -
Нет афиш! - Одни прорехи
В свежекрашенном заборе.



47

          * * * 


Не выходи, душа, из мрака -
на белом свете невозможно
жить, доверяясь осязанью,
на ощупь находить нить мысли -
приходится глаза таращить,
копытом бить, прядать ушами,
то шелестеть, то шепелявить,
благоговейно пресмыкаться,
дыша в межрёберные щели,
махать большими плавниками,
имея вид летящей птицы.
Чего там выглядишь - снаружи?
Почувствуй мрак - здесь дремлют корни.
Здесь зреет всё. А там, на ветках,
плоды - отрада для младенцев.



49

          * * *


Не плачет,
           не смеётся,
                       лес: шумит.
Укроет хвоей
             от дождя и солнца.
Листы-ладони
             в шум
                   соединив,
дотянется до каждого оконца.
Искать,
        за горизонтами 
                       страниц,
пока ещё неведомого,
                     смысла -
я так привык.
              И лес меня манит,
как множество -
                где сходятся
                   все числа.



50

          * * *


Ночь рисует волшебный наив:
стог, бесшумные совы над ним,
мандариновой долькой - луна,
вся тропинка, бегущая к ней,
чуть парит над коврами лугов -
так легко - поднимая меня:
к серебристым садам облаков.



52

          * * *


Осенний вечер. Часиков так в шесть,
поблекнет, не успев похорошеть,
с бессмысленной улыбкою заря,
тем скрасив серость буден ноября.

На тощей роще остановит взор,
посмотрит нежно на неё в упор,
печаль к улыбке бережно сведя,
как будто дню итоги подведя.



53

          * * *


Осенний сон.
		    Во всем
                   акцент минорный.
О, сколько музыки!
	    	И нежности  живой.
Укрыл асфальт  аллеи -
		         рукотворный
парк -
	   опушённой инеем листвой.
Деревья в париках -
		    столетий лики,
коль посмотреть на них
			      со стороны
усадьбы,
	  в окнах 
		    стёкла - сердолики:
и каменное 
           сердце -
             	     видит сны.



55

          * * *


Офонарелая листва,
слегка насвистывая вальс,
перебегает тротуары;
офонарённые бульвары
в сиреневый впадают транс;
скрипит трамвай, как дилижанс,
как Брамс, играющий романс,
а Звёзды древние - пасьянс,
рассыпанный по крышам старым,
по мостовым, и дворник шалый
сметает их в совок,
как -
хлам-с!



57

          * * *


О, эта бесприютность бытия,
в которой ты не ты, и я не я,
но тщишься
найти себя, в чужой вторгаясь сон,
и раздвоишься:
он
   совсем не он.
Неоновая ночь, лишь  на мгновенье,
соединяет всех в стихотворенье, 
в слепящий прочерк - звёздный след.

С лучами солнца встретившись, иссякли
живой росы - слезы утешной - капли,
теряя свет.



59

          * * *


Праздничный день, удивительный -
солнце прорвало кордон -
в небе застыло решительно,
и не пошло под уклон.

Пажити нежнозелёные -
стадом ухоженный луг -
всюду стрекозы влюблённые
что-то воздушное ткут.

И безыскусно, доверчиво -
бегло отвесив поклон -
кружится, крутится, вертится
мой ослепительный клён.



60

          * * *


Природа бесчувственна?
Нет,
по-иному и любит она и страдает -
листвою ликуя, дождями и ветрами плача;
однако же, истину эту, как репа простую.
поймёшь -
если с нею единой бедою охвачен. 



61

          * * *


Под волоокой луной
волнообразные кровли,
над черепичной волной
парусный шелест листвы.
Вечер и ветер, они
очень за лето сдружились:
любят, сойдясь у костра,
с звёздами искры смешать.



62

          * * *


Прошмыгнуло серенькое лето,
что с того...
Кроме пересохшего букета -
ничего.
Ровный шум веранду обнимает:
дождь идёт.
Вот такого гостя намывает 
сонный кот.
Отогреет сердце сигарета,
джем с чайком.
Абажур, что парус полный света,
вечерком.
Ткнётся в стёкла деревце живое,
ветра смех.
Так всерьёз подумалось,
что хвоя -
словно мех.



63

          * * *


Роща
шепчет неистово,
с присвистом:
- Накося-выкуси!
Шестиперит  ольшанники,
в луки сгибает орешник -
вдруг став кровожадною, 
тощая осень -
затейливый прикус
пропечатала влажно
на нежных кленовых листах,
И когтистою лапою
кроны и тучи терзает,
заливая слезами
лишённые жизни дома -
опустевшие дачи.
И всех в города загоняет:
запирает по клеткам,
и сводит,
и сводит с ума.



64

          * * *


Светел вечер. Печаль угасает,
размыкая отчаянье рук.
Птиц знакомых крылатая стая
будет делать торжественный круг.
Улетают... Спасибо. Я знаю - 
вы вернётесь опять в октябре,
но сегодня, сейчас - отпускаю,
каясь в только что прожитом дне.

Вы вернётесь: ведь я всё такой же... 
Как мучительно светел зенит!
Как мучительно сердце спокойно.
И закат - 
обжигающе тих.



66

          * * *


Серебристые ягоды.
Иней.
Шёлк осеннего неба
синей,
отражаемый в луже,
картинней,
в желтокрасной травы
бахроме.
Сокрушённый,
к земле приникает
увяданием тронутый
лист,
и танцует,
и с ветром играет -
роль свою не забывший артист.



71

          * * *


Солнце предзакатное -
в дымке, в ореоле;
деревцо опрятное
на простом просторе.
Рано травы высохли;
в пожелтелом поле - 
кротко смотрит в небеса
выцветший цикорий.



72

          * * *


Тих и радостен день -
светлых ангелов сень -
не иначе...
И всегда невпопад -
эти ивы грустят...
и я плачу.



73

          * * *


Тихо в полях.
Синий день.
Хлебосольное
чистое небо.
И солнце глядит -
как бы с прохладцею:
всеми довольное,
зная, что каждый 
пригрет,
да и сыт.
Лето и осень.
Так нежно -
нечаянно -
все охватил их объятия круг.
Дар 
зазеркалья -
почти что случайная,
встреча-прощанье
соперниц подруг.

74

          * * *


Тишину разлиновывал дождь.
Капли в лужи под кровлей ныряли.
Проползла сквозь бессонницу ночь.
Все яснее зовущие дали.
Грязь дорог. 
Далеко ли уйдёшь?
Не проедешь.
Чего тут найдёшь?
В лучшем случае,
стало быть, ёж.
В худшем,
бомж
шарит в дачном развале.
Только он лишь
увидит,
как чинно стоят
Эти ели,
видавшие виды
покосившихся старых оград,
и пленительным  ядом обиды
упоённый,
укутанный сад:
лапник свежий на нежных стволах.
Бомж  читает забытую книгу.
Жизнь прекрасна.
До зимней поры:
сад и небо,
качелей скрижали.
Здесь цветут золотые шары:
их миры
за орбитой печали.



75

          * * *


Только тусклое небо, да поле подсолнухов.
Как за пазухой: сыро и в меру тепло.
Но, конечно же, ясно последнему олуху:
нет дороги, где стадо прошло.
Всё равно хорошо: вот туман поднимается -
значит будет наутро отменно светло.
Грязь за ноги увесистой гирей цепляется,
и хрипят сапоги: - ...повезло, повезло.



76

          * * *


Травы жёсткие, колючие.
Неба сумрачный гранит.
Здесь река тугой излучиной
берегам крутым грозит.

Сосны грозно ощетинились,
мощно лапами корней
закрепились, сбившись, вклинились
в караван замшелых пней.

Тут живут не птицы - вороны -
молчаливо глядя вдаль.
в ширь на все четыре стороны,
чуя, где - разор, кровь, гарь.



77

          * * *


Трёхперстным сложеньем рука
вот-вот остановит мгновенье -
упругим пушком колонка,
коснувшимся тайн светотени.

Художница, кистью своей
вмешавшись в созвучия краски,
спасает из бренных сетей
дух осени, близкой к развязке.

Семью головами из ста,
толпа мимоходом взирает,
как входит в наш мир красота
и, осень обняв, улетает.

И, бросившись в реку с моста,
как рыбы,  плывут наши тени -
в теченье с фактурой холста,
в бесшумной листвы мельтешеньи.



78

          * * *


Тяжело, не спеша,  надвигается ночь.
Властелин эфиопов - полки
Верноподданных, тесно сомкнувшихся рощ
Опоил чёрной брагой реки.

Лес дремучий за гривою ржи не найдёшь.
Ветер. Поле что взмыленный конь.
Темь густая: кусок мимо рта пронесёшь,
Если он у тебя не с ладонь.

Но светлеет. И это ещё не рассвет.
Где-то всходит слепая луна:
Горизонтом отрезана - как бы и нет -
Лишь река засветилась со дна.

Округлились кусты, стог, кривая копна;
Зубы кажет потерянный лес 
Сколько можно скрываться... Да где же она?
Желтоликая. Чудо небес.

За рельефной завесой серебряных туч
Лик светила для смертных незрим.
Лишь рассеянный светобоязненный луч
Обозначил - где спрятан кумир.



79

          * * *


Уж такое время года:
размежуемся с природой -
этим клетчатым окном,
этим фикусом на нём,
этой тюлевою шторой,
этим сказочным узором...
Подождём.
Будто ничего не слышим
под трепещущей крышей,
под дождём.



80

          * * *


Усталая природа.
Шепчет лес
о полной невозможности возврата
всего 
что было,
что цвело окрест -
и, кажется, во мне прозревши брата -
коснувшись плеч,
шурша,
кленовый лист
к ногам моим смиренно припадает.

- Прости - прости...
художник - властелин,
но царство его бренно;
ты же знаешь...



81

          * * *


Утро рисуется смутно в окошке.
Здесь всё беспробудное.
Чёрные избы -
в дожде им молитвенный рай.
Чёрное поле,
унылое и многотрудное.
До горизонта. Повсюду. Куда ни взирай.
Только лишь там,
где оврагом земля изувечена,
стынут осинки. Последний приют бедолаг.
Здесь и коровы, пастух...
Вразумил деревенщина:
мата печать приложу -
.......................................
восклицательный знак!



82

          * * *


Чёрная осень
Декабрьскими вечерами
Заглядывает в окна оттепели.

Машет крылами 
Нелётная не-погода;
Время года невнятно-абстрактное.

Время исхода
Песен в небесную просинь -
С чёрного хода безлюдного дома.



82.1

          * * *


Чёрная скрипка
с белым смычком
в зябких руках ноября.
Листья
танцуют с седым ветерком,
шёпотом благодаря.
То ли за то,
что был прерван их сон.
То ли за то,
что земля
мирно уснула.
В торжественный звон
неба
восходят поля.

Каждый оправдан
и каждый спасён
в этот момент -
ты и я -
к тайне
безумной любви
сопричтён
в таинстве
всебытия.



83

          * * *


Что пугаешь меня одиночество?
Одиночество мне ко двору.
Ко двору приближаться не хочется,
Хочется жить на ветру.

На ветру стынет осень, хмуриться.
Хмурится - не беда.
Беда обошла все улицы:
Улицы нет следа.

Нет следа - вся память утрачена.
Утрачена - всё ничто.
Ничто лишь одно озадачено:
Озадачено, смотрит:
За что?

Что пугаешь меня одиночество?
Одиночество мне ко двору.
Ко двору приближаться не хочется.

Хочется стыть на ветру.



84

          * * *


Ширь неба - приют беглеца.
Пугливая оторопь взгляда.
Покинув терновник ограды -
Чураясь родного гнезда -
И птица свободе не рада.
Ноябрь календарь листопада
Почти дочитал до конца.

А может октябрь. Нет, не знаю
По стилю какому сейчас -
Глазами глаза повстречав -
Печалью печаль провожаю.
Молчанье скрипит на зубах.
В прозрачных и тихих лесах -
Забытое - эхо встречаю.



86

          Пастораль


Я доверяю этой простоте:
предельно чёток силуэт оконный,
здесь каждый - предстоящий при кресте,
пусть даже рядом с кошкой полусонной.
Окрестность осенью и в ясный день строга;
бреду глазами следом за стадами -
к излучине реки, в зелёные луга,
где лето доживает меж скирдами.
И виден монастырь - не скажет лишних слов
седой монах иссохшими устами -
здесь жизнь идёт под звон колоколов;
здесь храм увенчан 
		          новыми
		         		крестами.


    			    	Оптина пустынь. 91 г.



87

          Инок


Я сам себе иноплеменник.
И сам себе заклятый враг.
Святыни попиратель. Пленник
всех вожделений. Жалкий раб.

Не защитить души! Тоскуя,
мой ангел распростёр крыла -
он видит даль, куда спешу я,
как там сгорает всё дотла.

Закат нещадно пламенеет -
пылают небо и земля.
Но в тишине надмирной зреет
мощь куполов монастыря.



88

          * * *


Я узнаю тебя...
Отрада:
Хранить тебя любовь,
Когда -
И встречи чистая прохлада,
Как родниковая вода,
И вечер обнял наши плечи,
И месяц в небе нас приметил.
............................
Воды колодезной звезда,
Я узнаю тебя -
Когда
Невыносимо жить на свете!

Ты приходила иногда,
Неуловимая,
Как ветер.