КАК УЛОВИТЬ НЕУЛОВИМОЕ
Как уловить неуловимое
и спрятать за решетку слов
Чтоб в этой клетке стала зримою
моя печаль, моя любовь
А после
уходя с базара птичьего
вдруг до смерти
затосковать
И в кабаке - на все наличные
поэзию свершившуюся
опустошенно проклинать
апрель 84
ЧТЕНИЕ СТИХОВ
Светило,
подарившее день Земле,
Уходило,
уходило на Запад за далью.
Приготовимся к ночи.
Запалим наши свечи.
Занавесим углы темнотой.
Мы с тобой.
Между нами страницы торжественных строк
А над нами не крыша,
А Небо и Бог.
апрель 84
НЕ МОГУ ПОНЯТЬ, КАК ВОЗНИКАЮТ СТИХИ.
Не могу понять,
как возникают стихи.
Не могу поймать
это чувство.
Оно всегда ускользает,
оставляя лишь строчки слов.
сентябрь 85
Я В ЛЕСУ ЧИТАЛ СТИХИ БЕРЕЗАМ
Я в лесу читал стихи березам,
Дубу старому и елям на горе.
Мне бросали распустившиеся розы
Из партера и с галерки на горе.
Уходил тропою зыбкой, неприметной,
Уносил охапки розовых цветов.
Жаль не видел я тогда своей улыбки,
Жаль не слышал я тогда своих стихов.
зима 86
ШТРИХ ЛУЦЗЯО
Снег сошел. И шуршат листья прошлого года.
Небо светло как вешние воды.
Для чего придумали китайцы
штрих л у ц з я о - "рога оленьи"?
В день весенний смотрю на деревья:
Раскрываются почки - светлые точки
на кончиках оленьих рогов.
Отчего же никто-никто
немедля кончик кисти в тушь не окунает?
апрель 86
НУЖНО ЛИ, ЧТОБЫ МОЙ ГОЛОС
Нужно ли, чтобы мой голос
огненной медью звенел?
Или гремел подобно
каменным барабанам?
Завидую только Тао,
хмельному, что тихо спел
песню о хризантеме
у Восточной ограды сада.
сентябрь 86
Я К ЛЮДЯМ ХОДИЛ
Я к людям ходил и рассказывал им про деревья.
Меня послушали, похвалили и поругали.
И теперь я вернулся к вам, о деревья!
И расскажу про людей.
январь 87
ГОВОРЯТ: СЛОВА КАК ДЕТИ
Говорят: слова как дети,
нужно быть за них в ответе.
Мне скучны заботы эти.
Я пустил слова на ветер
из глуши своей души.
Ветра в поле не ищи!
Льет ли дождь иль солнце светит,
реки, падая с вершин,
пьют туманы по низовьям.
Небо круглое, с овчину,
ширь земную покрывает.
Белый иней покрывает
"травяное изголовье".
Я уйду, а мое сердце,
переполнено до края,
я оставлю у дороги
"студенцом серебряным".
апрель 87
ИЗ "СТИХОВ НА РИСУНКАХ"
Гроздья красные рябины
я срываю для картины.
Вместе с веткою дубовой,
рядом с чашкою столовой
из немецкого фарфора
выйдет чудный натюрморт.
Гроздья красные рябины
я рисую краской синей.
Листья дуба для контраста
нарисую красной краской.
А фарфоровую чашку
обозначу белым пятнышком.
И - строкою стихотворной -
завершаю тушью черной.
август 87
ЗАБЫВАЮ СТИХИ...
Строки, что утром я сочинил,
пройдя по росе на лугу,
к вечерней заре я уже забыл,
и вспомнить никак не могу.
Остались они средь густой травы,
вернулись в капли росы.
Хотел отыскать их, но капли, увы,
к облакам вернулись седым.
Их ветер уже поднимает крылом
и быстро несет на восток.
И в дальней стране проливным дождем
упадут вереницы строк.
И кто-то раскроет широкий зонт,
и по тропе пройдет.
И новые строки придумает он,
и запишет стихи в блокнот.
август 87
ИЗ ПИСЬМА ДРУГУ
Ты знаешь, друг мой, вдохновение похоже
на голод никотиновый заядлого курильщика,
на соловьиную тоску,
на муку долгую разлуки,
на детский страх - внезапный, беспричинный,
и на того, кто получил возможность
прощаться с миром накануне казни.
Еще оно похоже на державу,
что в утреннем туманном полусне
поводит чутко ушками антенн
и вздрагивает рыльцами орудий.
Еще похоже на отца,
которого я видел слишком мало,
чтоб счесть родным и близким человеком,
лишь голос крови - вроде предрассудка -
мне на губной гармошке напевает
какой-то старый и унылый марш.
А, впрочем, друг мой, ты прекрасно знаешь,
что вдохновенье - это одуванчик:
в траву бросают голенькое тельце,
а душу ветер поднимает в небо.
Но мудрецы считают прозорливо:
душа - лишь семя новой жизни,
и место ей не в небе, а в земле.
Засим прощаюсь, передай поклоны
твоей родне. Особо - дяде Ване:
мои стихи он слушал и молчал,
не проронив ни слова.
Post scriptum: Впрочем,
может быть, он спал.
май 88
В СМУТНОМ ЧУВСТВЕ РОЖДАЕШЬСЯ ТЫ
В смутном чувстве рождаешься ты.
Звучащее слово, страшась наготы,
бежит в бормотанье и шепот.
Художнику чудится варваров топот,
и кистью большою он прячет картину
в безумии пятен, сплетении линий.
Так хочется к людям иного наречья!
Но новой разлукой становится встреча.
Поскольку за тайной - не новая тайна,
а скушное знание, знание-майна.
И снова ты хочешь забыть и уйти,
и хочешь найти совершенство пути.
Забыты слова и заброшены кисти,
и гаснут огни относительных истин.
Но в сумерках жить невозможно душе,
и горек ей вкус абсолюта,
и манят ее десять тысяч вещей
и радостный голос минуты.
Вот только сказать ты не можешь об этом,
и длинную речь мы с тобой затеваем...
Собаку мою - безудержную в лае -
считаю я самым великим поэтом!
июнь 88
ЭТИ СТИХИ - ПУСТЫ
Эти стихи - пусты:
они лишены достоинств,
в них нет никаких пороков
и лишних ненужных слов.
Эти стихи - просты:
вой ветра в высоких кронах,
скрип корабельных стволов.
ноябрь 88
НА КИТАЙСКИХ КАРТИНАХ НЕ ГОРЫ
На китайских картинах не горы,
а души гор,
не дерево с корнем кривым и серебристою кроной,
а дерева душа - печальна и стара,
не журчащий ручей с ключевою водой,
а играющая душа молодой воды.
Там душа человека с душою книги в руках
слушает душу музыки южного ветра.
Души китайских картин
хранят в особых футлярах,
сделанных мастерами
давно ушедших времен.
19 апреля 90
ВСЮ МУЗЫКУ ЗЕМЛИ В ОДНОМ УСЛЫШАТЬ ЗВУКЕ
Всю музыку Земли в одном услышать звуке.
Всю живопись Земли в одну черту вложить.
И формулой одной всю выразить науку.
И слово произнесть. И больше уж не жить...
Липовка - июль 91
И СЕРДЦЕ СЛОВ НЕ ПРОИЗНОСИТ...
В ярком солнечном свете
на опушке леса
Среди корней высокоствольных сосен
Великие Ученья неизвестны,
И сердце слов не произносит...
Москва - май 92
В ЭТО ЛЕТО СТОЯЛА СУХАЯ ЖАРА.
В это лето стояла сухая жара.
Мох трещал, рассыпаясь, в сосновом лесу.
Философские мысли приходили с утра,
но, не выдержав зноя, превращались в муру.
Ждали ночи, как бога, все земные созданья.
Зажигались два рога на тонкой Луне.
И в каком-то нездешнем, каком-то китайском сияньи
плыли тонкие мысли. Но это, наверно, во сне.
Липовка - июль 92
БЕЛАЯ СОБАКА
Собака белая сидела
и тихо на воду глядела.
А по воде плыла дорожка.
И солнце падало в луга.
Собака думала немножко.
Немножко думала река.
И, размышляя в тишине,
деревья опустили листья.
Один лишь я, как бы во сне,
стоял без чувства и без мысли.
Огни заката угасали.
Вода струилась почернелая.
Ушла домой собака белая.
И все деревья тихо спали.
Лишь я, задумавшись стоял,
и стих вечерний сочинял.
Липовка - август 92
ЦВЕТОК НЕЗАБУДКИ
Еще одно лето. Цветок незабудки
я вспомнил. Но имя цветка,
что в сердце моем раскрывался,
когда рождались стихи, -
не вспоминается...
Москва - июнь 93
НИЧТО НЕ ВЕЧНО В ЭТОМ НЕВЕЧНОМ МИРЕ
"Ничто не вечно в этом невечном мире."
Ударил по струнам, запел на закате дня.
"Ничто не странно в этом нестранном мире."
Поднявши юбки, кружилась при свете звёзд.
"Ничто не пьяно в этом непьяном мире."
Забрался в небо, и в небо взошла Луна.
"Ничто не нужно в этом ненужном мире."
О берег бились волны солёных слёз.
Угрюмый мальчик на берег вышел.
Весёлый старец его встречал.
Пошли по краю всё выше, выше.
Один смеялся, другой молчал.
Подняли крылья, ступили в пропасть.
Один всё падал, другой взлетал.
А та, что в небе кружилась звёздном,
душе шептала: "Лети, лети!"
вернуться хочет, но слишком поздно,
и ищет, ищет назад пути.
Но в небе слишком разрежен воздух,
к земле дорогу ей не найти.
"Ничто не вечно в этом невечном мире."
Порвались струны, но молча они не звенят.
"Ничто не странно в этом нестранном мире."
Проснулась ночью - усталые ноги болят.
"Ничто не пьяно в этом непьяном мире."
Какого же чёрта с похмелья болит голова.
"Ничто не нужно в этом ненужном мире."
И больше всего не нужны, не нужны слова.
12.08.97
СИЖУ И ДУМАЮ
Сижу и думаю:
Что бы такое придумать?
Ничего не придумал.
Так и записал.
2 октября 98 года
ЗАГАДКА ПОЭЗИИ
Загадка поэзии:
Вроде бы стихи -
а поди догадайся!
2 октября 98 года
ЗАХОТЕЛ СТАТЬ ПОЭТОМ.
Захотел стать поэтом.
Подумал: А выдержу ли испытание нищетой?
Подумал: Выдержу.
Подумал: А выдержу ли испытание критикой?
Подумал: Выдержу.
Подумал: А выдержу ли испытание славой?
Подумал: Выдержу.
Пока думал, на стихи как-то времени не осталось.
3 октября 98 года
ПОЭЗИЯ - ЭТО БЕЛОЕ НА БЕЛОМ
Поэзия - это белое на белом
Белый звук тишины, рождающий музыку
Белый свет Луны, влюблённой в ночную Землю
Белый сон в ночи, который мы смотрим, закрыв глаза
Белки глаз, которыми смотрит на мир мудрец
Белое пятно на карте старинной с пометками на испанском языке
Белый снег бесконечной зимы
Белый ветер бесконечной весны
Белое небо бесконечного лета
Белая вода бесконечной осени
Когда умирают драконы мира
рождается белый дракон поэзии
Он летит и машет крыльями
И оживают мёртвые
И умирают живые
И приходят ещё не рождённые
И поют песни
2000
ДОЛГОВЯЗЫЙ КИТАЕЦ
Долговязый китаец смотрел как падает снег
С ветки, на которой сидела ворона.
Он потом нарисует на белой бумаге белою тушью снег
И напишет в углу, что ворона уже улетела.
Так и я нарисую на белой бумаге свою жизнь
И белою тушью напишу в углу.
Я сниму костяные застежки с коробки, обшитою белой парчой,
И достану белую кисть.
И в углу напишу.
Я три дня буду пить только чай
И смотреть только птиц, что летят в далеком небе.
И в углу напишу.
Белой кистью белой тушью на белой бумаге
В углу напишу.
В правом верхнем углу.
Отступив на дюйм.
10 ноября 2002
В РУКУНОВОМ ПЕРЕУЛКЕ
В Рукуновом переулке
Во дворе седого дома
Старый тополь бросил тень.
В той тени сидел китаец
Опечаленный донельзя
От того, что слишком выпил
Нехорошего вина.
Он потом домой вернется,
Нарисует горы-воды,
И в беседке над обрывом
Будет долго созерцать.
И тогда напишет гатху
На углу своей картины
Про вино и тень, и тополь
Во дворе седого дома
В Рукуновом переулке,
Где обрел он просветленье
Неожиданно совсем.
12 ноября 2002
НАКОНЕЦ Я НАУЧИЛСЯ
Наконец я научился
не писать стихи как надо,
а писать их как не надо!
Только в этом отрицаньи
есть поэзии мерцанье.
Только в этом отреченьи
есть поэзии свеченье.
Я теперь не стану строки
заострять привычной рифмой.
Надоевшие размеры
не буду больше использовать.
Про подобный стиль речи, кажется, что-то такое писал еще Мольер.
Только я забыл, как это называется.
12 ноября 2002
С КАЖДЫМ ГОДОМ ТРАВА ЗЕЛЕНЕЕ
С каждым годом трава зеленее,
С каждым веком роса холодней.
Я стихи сочинять не умею,
Я их просто краду у полей,
У деревьев в лесу, и у речки,
У дороги в туманном бреду,
По которой с дрожащею свечкой
С непонятною целью бреду.
Стану к старости много умнее,
Перестану стихи воровать.
На траву, что всегда зеленеет,
Буду белой росой выпадать.
Без надежды, что кто-то услышит.
Без печали о том, что прошло,
Не сбылось, не случилось, не вышло,
И туманом на сердце легло.
Будет ночь, будет век, будет утро.
Кто-то снова свечу запалит.
Безрассудно, ненужно, не мудро
Чьё-то сердце опять заболит.
Нет, конечно, он мне не ответит,
И не станет со мной говорить.
Я туманом рассеюсь с рассветом,
А он будет жить...
14 июня 2006
УЖАСНЕЙ ОДИНОКОГО ЦВЕТКА
Поэзия - прекрасная как смерть,
Ужасная как полная Луна.
То волком рыщет в поисках,
То плачет на ветру.
Она подобна вьющейся верёвке,
Свисающей с дубовой высоты.
И свисту старого металла,
Целующего старые узлы.
Где скачет конь, вбивая эти звуки
В упрямый череп каменной земли?
Где падает в потоке полусвета
И полутьмы небесное крыло?
Разложены на белых простынях
Сверкающие никелем устройства.
Палач натянет красный капюшон,
Хирург поднимет белую повязку.
Идущего последнею тропой
Босые ноги холодит роса.
В конце пути в тени и тишине
Следить скольжение плывущих лепестков.
Над вечностью смеясь и потешаясь,
Слова плывут, неверные как дым,
Что вьётся над костром пустынным,
Где булькает отшельника похлёбка.
Струится нежный шёлк зари и девы
Над грубой твердью серого гранита.
Не перейти за грань бумажной ширмы,
Не остудить разгорячённый меч.
Скажи, рыбак, ты всё ещё плывёшь
Над тихою водою в тростниках?
И белого тумана сладкий яд
Вдыхаешь:
Поэзия - безумная девица.
Поэзия - безумная старуха.
Прекрасней термоядерного взрыва,
Ужасней одинокого цветка.
май 2007
|
