Борис Пастернак Акросонет пятикратный Борис и Глеб,Крещенье судеБ... ОгОнь за око,Ад огня за ОкО! РаскРою фолиаНты из поРтьеР - И за мИнуты пРогоралИ срокИ. Сегодня,СолнцЕ,опиСуя выпаС, Преобрази ПоэТа Путь в этаП! Астральная кАСАется ль пятА - Сияю,выдох,вСАСываясь,выроС! Таким успеТь,ПоиТ пора аорТ, Ещё оперЕжая СердцЕм сердцЕ! РаствоР поэзиИ душе РаствоР Ниц Навзничь,Радугою уНисоН! А Август веерОм от самовАрА, Когда ваяю неБо без помароК. |
Мне яблоня приснилась поутру: Как будто всё ходила по двору, Постукивала кривенькой подпоркой И яблоки звала листвою горькой...
Протекает река. Называется "Нет". И мостов через реку на всём протяжении нет...
На каком языке ты молчишь?
Рядом с моей вершиной Пропасть моя растёт...
Лошади всех счастливей! У каждой четыре подковы!...
Чуть только садом стоит стать - Тебя сажают за решётку! Знакомые проходят мимо И не протягивают рук...
Вишня встряхивает листьями: Зазвенят, не зазвенят?...
В твоём саду мои запели птицы! Смотри, они всю вишню поклюют!... И ты тогда вишнёвою наливкой Не опоишь настойчивость мою...
Как струны, мы дремали на песке, И ветер нас перебирал тихонько...
На самой высокой ноте Птица тихо сидит...
Чудо!... Протяжное!...
Тишина... Певчая!...
Я дождь! Я дождь кратковременный! Меня пережди - и иди...
Солдат,
мой солдатик Автор почему-то боялся нас утомить своим произведением (оно длится 20 минут) и всё хотел задвинуть его куда-то в "музыкальный антракт", между стихами других поэтов. Но мы упросили. Музыку Глеба Седельникова мы слушали в записи. Впрочем, музыки - звуков, издаваемых инструментами, - не было. Были голоса. Женские. Хор из 25 человек исполнял композицию, в которой было 60 партий! Как рассказал автор, у этого произведения нет партитуры, а только несколько "слов от автора" о том, как это можно петь. И каждое исполнение - это, фактически, новое произведение. Конечно, "рассказать" о музыке невозможно - её надо слушать. И мы слушали. На 20 минут время остановилось... |
Люди памяти Мы - люди памяти. Мы помним мир молодым. Мы помним зелёные плечи лугов в объятьях весенних вод. И белые танцы берёз по кругу мокрой земли. И глаза голубого неба, в которых отражаются сосны, летящие над землёй и водой. Мы - люди памяти. Мы помним звуки умолкнувших языков. Шёпот бегущей волны. Шёпот летящего ветра. Шёпот, плывущий с губ людей, зверей и рыб. Мы - люди памяти. Нам снятся цветные сны, И цветы, у которых есть запах. Мы идём по камням и металлам земли и неба. Мы ищем толкователя снов. Говорят, он ещё жив: Древний седой старик. Он объяснит смысл.
Мой грех смешон в сравненьи с грабежами но этом не меняет сути дела всё остаётся - белое всё бело и чернота иль серость между нами Под никакими знаменами я так живу, имея то же тело что и душа и ты и ты имела и как и им такой же мне экзамен Хоть каждый день я сутолокой занят хоть к вечеру вся жизнь осатанела что никакой Микель Анджело но остаётся утренняя тайна Отягощённое сознанье тяжёлыми вратами Донателло я не хочу оно чтоб каменело но просыпалось раненное ранью
|
|
|
|||||
|
|
|
|
||||
|
|
|
|
|
|
|
14: 11 июня 1999 |
|
|
Он
начинал как художник, но болезнь глаз вынудила его стать композитором
и поэтом. Глеб Седельников - композитор,
Валентин Загорянский - поэт. Первое
имя - настоящее, второе - псевдоним, образованный от названия подмосковной
станции Загорянка.
Сначала мы услышали поэзию: акростихи и двустрочные миниатюры. Их читала жена поэта, Ольга Седельникова.
Акростихи Валентина Загорянского необычайно сложны по конструкции. Их вообще нужно не только слушать, но и смотреть. Вот, например: |
Поэтические миниатюры Валентина Загорянского одновременно похожи на японские хайку и танка, и ни на что не похожи. И так же как в восточной поэзии в потоке стихотворений, как в потоке музыкальных нот, были слышны и звуки, и паузы тишины. И так же как в музыке, непонятно, что же мы слышим: звуки погружённые в тишину или тишину возносимую звуками. В нашем распоряжении нет стихотворений, прочитанных на вечере, - они из последних "тетрадей" поэта. Но вот несколько миниатюр из книжки "Дождь кратковременный" (М.,1990): |
Григорий Гутнер провёл "философскую беседу" о том, почему музыка доставляет удовольствие. По мысли автора, это удовольствие творческое - "я это сделал" или "я это понял". Спор возник по вопросу о том, существует ли удовольствие от "процесса" или оно возникает лишь в дискретные моменты "схватывания" сути бытия (в данном случае, музыки). Публика приняла активное участие в обсуждении различных видов удовольствия. Сошлись на том, что даже вино можно пить "творчески" - разгадывая замысел винодела. |
Виртуальная реальность Я видел дожди - повисшие в небе волосы туч, с секущимися концами, не достигающие земли. Я видел солнце, прыгающее через дождь, падающее к ногам, блестящее и влажное. Я видел цветы, обезумевшие от красоты, бредущие через луга. Я видел ручьи, упившиеся водой, соскальзывающие с круглого тела Земли. Я видел круглые глаза озёр, И плачущие деревья, И смеющуюся траву. Я видел белую смерть, опутавшую вишнёвый сад. Я видел чёрный тюльпан распустившейся ночи. Я слышал, как старик Морзе выстукивает звёзды - звезду за звездой. Я слышал смех пьяного Ли Бо, свесившегося с края небесной лодки, пытающегося поймать голубую Землю. Я видел его лицо похожее на Луну. Мне шептали страшные сказки тени, прячущиеся в углах. Мне на грудь прыгал ветер. Мне на спину ложилась земля. Приходили из леса волки - вместе со мной повыть. Мои ноги опутывали тяжёлыми росами. Мою душу душил клубящийся белый туман. Мне в уши вливали жидкий гелий птичьих трелей. Мне заливали в глаза синий холод рассвета. Потом меня расстреляли лазером утренней зари. Я умер и вернулся в нашу тихую виртуальную реальность, к пасторали рекламы и политических новостей, к старомодной мелодии террористических взрывов и выстрелов киллеров.
Река течёт Река течёт в крутых берегах. Зелень тонет в мутной воде. Осыпается красная глина. Только сосны, как прежде, стоят на песке. Река течёт в крутых берегах. Неба синее пламя горит. в небе чёрные птицы летят. Только сосны, как прежде, стоят на песке. Река течёт в крутых берегах. А по берегу вишни цветут. А под вишнями люди идут. Они идут на крутой поворот. Лодка к берегу тихо прильнёт. Вынут вёсла сушить на борту. Река течёт в крутых берегах. Люди лодку несут на плечах. Они несут её на холм, Где берёзы от ветра дрожат, И сосны стоят на песке. И только река течёт в крутых берегах как прежде.
Вне программы выступил непременный участник "Вечеров на Войковской" поэт Дмитрий Авалиани. Он прочитал несколько стихотворений и показал новые "перевёртыши". К сожалению самое лучшее стихотворение, приведшее публику в восторг, мы не сможем здесь воспроизвести - текст не способен передать игру переливающихся друг в друга слов. Нужен голос автора. Мы покажем другое стихотворение, прочитанное на вечере, и несколько "перевёртышей", в том числе, календарный цикл с рисунками автора. |
Вечер завершили песни под гитару двух гостей Клуба: Александра Бубнова и Льва Митряева. |
Андрей Шестаков начал своё выступление с "Манифеста поэтического либидо". После этого были прочитаны акростихи на имена присутствующих дам. |