Иван Зубковский

 

ИУДА

 

"Не судите, да не судимы будете".

Евангелие от Матфея

 

 

Москва

апрель 1991

 

 

 

Я устал молчать. Когда есть, что сказать, молчать тяжко, и уж тем более молчать две тысячи лет. Я не шучу, и я не сумасшедший. Сейчас я назову своё имя, и вы поймёте, что я говорю правду.
Меня зовут Иуда, Иуда Искариот. Да, да, тот самый.
Не удивляйтесь, я сейчас вам всё расскажу. Только не торопитесь, не спешите осуждать меня, и прошу вас - не перебивайте, я и сам буду путаться. Мне трудно связно изложить всё, что произошло тогда. Всё-таки две тысячи лет. Хотя я помню так, как будто это было вчера. Только ещё раз прошу вас - не торопитесь. Миллиарды людей осудили меня, но это меня не заботит. Я сам осудил себя,
но и это не важно. Я загубил свою душу. И всё же, есть только один Судья всем нам - это Он, Тот Которого я предал. И о Нём я и хочу прежде всего рассказать. Пусть это будет моим евангелием, хотя я и не имею права благовествовать о Нём.

Я любил Его и люблю до сих пор. Это единственное - почему и ради чего я живу. И именно поэтому я Его предал, как это
ни парадоксально звучит. Но постараюсь хоть немного соблюдать порядок изложения.

Как вы знаете, нас было двенадцать, ходивших с Ним
и слушавших Его. В Евангелиях всё прекрасно изложено, и нет смысла повторять Их или добавлять что-либо к сказанному, да,
и как я уже говорил, я не имею на это права. На них, писавших, пребывал Его Дух, а я же совсем иного духа. И всё же я должен, должен кое-что рассказать. Я просто не могу больше молчать.

Вы никогда не задумывались, почему святые, все святые так одиноки? Вы когда-нибудь видели или слышали о сообществе святых? Нет, я говорю не о Церкви. В Церкви все они рядом.
Я говорю, при жизни, при их жизни все они были ужасно одиноки. Почему? Можно сказать, что это происходит оттого, что истинные святые - большая редкость, и им просто физически трудно собраться вместе во времени и в пространстве. Но я уверен, дело не в этом. Даже если бы они все собрались в одном городе, в одно время, они неминуемо разошлись бы в разные стороны. А может быть, - это уже моё предположение, - они перегрызли бы друг другу глотки, с тем-чтобы одни стали тиранами, а другие - мучениками. Не случайно все они так тяготели к пустыням, скитам и пещерам. И даже юродивые-блаженные, которые вечно пребывали в толпе, может быть, были самыми одинокими.

Я знаю - о чём говорю. Я ходил вместе с Ним, спал с Ним
под одной крышей, слушал Его.

ЭТО НЕВЫНОСИМО!

Вы помните, как на тайной вечери все закричали: "Не я ли?
Не я ли, Господи?!"

Я это хорошо помню. Мы все готовы были предать Его.
И уж если Пётр, самый стойкий среди нас, трижды, ТРИЖДЫ отрёкся, то, что говорить об остальных.

Я скажу ещё одну вещь: - Если бы вам довелось пожить некоторое время бок о бок со святым, то вы бы неминуемо возненавидели его. Так уж устроен человек. Вы в свете
его совершенств (я имею ввиду истинного святого) почувствовали бы себя таким уродом, что либо убили бы его или себя, либо бежали бы, сломя голову, куда глаза глядят.

Соперничество. В человеке заложен дух соперничества.
Все мы стремимся к совершенству, и никто его не достигает.
И уж если твой сосед обошёл тебя в этом деле хоть на полголовы,
то ты просто обязан его возненавидеть.

Нет, вы, конечно, будете таскаться по всем этим отшельникам, праведникам, старцам за советом, за проповедью, а главное - просто поглазеть, в ожидании возможного чуда или возможного исцеления, если вы больны. Но ведь ни один из вас не поселится рядом
со своим любимым святым и не начнёт копировать его жизнь, хотя, казалось бы, это так естественно. И даже монахи (а ведь они подвизаются на том же поприще) стараются держаться от него подальше.

Коллективизм и святость противопоказаны друг другу. Парадоксально? Только на первый взгляд. Всех нас объединяет Он, Тот Которого я предал. А друг другу мы всего лишь попутчики.

Теперь представьте, как же мучительно нам было жить рядом с Ним, если простая святость так раздражает всех нас.

Я до сих пор с горькой иронией вспоминаю, как грызлись между собой Иоанн и Пётр за право быть первым в Его Царстве.
А ведь Он учил нас, что тот, кто хочет быть первым среди нас, должен стать слугой всем остальным.

А теперь я задам вам лукавый вопрос: - Кто из нас, двенадцати, был слугой остальным?

Вы помните, как Он бичевал богатых, торгующих и всё прочее, связанное с деньгами. Как вы думаете, хотелось ли после этого кому-нибудь из нас носить с собой денежный ящик? А ведь кто-то должен был его носить. И кто же его носил? Кто выполнял эту мерзкую обязанность? Вспомнили! Злые языки болтали потом, что я воровал из этого ящика. Бог им судья.

Кто заботился о ночлеге, чтобы Ему и всем нам остальным было где преклонить главы?

Кто бегал по базарам, высунув язык, чтобы накормить Его и двенадцать мужиков? А в это время они слушали Его речи. О, как же это было мучительно - покидать Его хоть на полчаса!

Но я старался. Мне хотелось выполнить, исполнить каждое Его Слово, пусть даже в ущерб самому себе. Ведь я мог не услышать что-то такое, что погубило бы меня, погубило бы мою душу. А ведь так и произошло. То, чего я боялся, свершилось. Я погубил её.

О, Боже, почему Он выбрал меня?! Он мог протянуть
тот кусок любому из нас, а дал его мне!

Да, я ходил к первосвященнику, я сговаривался о цене.
Я не знаю, какая сила толкнула меня (хотя известно - какая сила), но я точно помню все свои ощущения. Это было как во сне. Мне даже казалось, что я смотрю на себя со стороны. Я точно знал
в тот момент, что никогда этого не сделаю, но язык сам поворачивался во рту и что-то произносил. Это было какое-то наваждение, помешательство. Но потом же всё прошло!

Зачем Он дал мне этот кусок?!

Он дал его мне и сказал: - "Делай, что задумал".

Разве мог я Ему возразить, и разве мог я не исполнить
Его волю?

Написано, что с этим куском в меня вошёл сатана. Да.
Так оно и было. Я не хочу спорить, и я ничего не отрицаю.

Я вышел за дверь, сел на ступеньки и заплакал.

Почему Он выбрал именно Меня?!

Но тот, кто вошёл в меня, сказал:

- Иуда, ты - самый стойкий, самый преданный, самый терпеливый из всех Его учеников. А главное, ты - единственный среди них, кто не боится загубить свою душу ради Него. Да,
ты слушал, как Он учил вас, ты старался исполнить каждое Его Слово. Ты почти что видел Его Царство, когда Он рассказывал
о Нём. Но, ведь если честно, то ты всегда понимал, что недостоин Этого Царства. Ты всегда видел свои мерзости, особенно когда смотрел на Него и слушал Его. Тебя всегда удивляло и шокировало, как могут они спорить о том, кому быть по правую, кому по левую руку от Него. О, если бы Он позволил тебе хотя бы переступить порог Его Царства, ты был бы бесконечно счастлив. Но ты знаешь, что недостоин и этого. Ты за чертой Его Царства по грехам своим. Так что же ты теряешь, если душа твоя итак погублена?
Если Царства Его ты итак не увидишь? Неужели ты не исполнишь Его последнюю волю, обращённую к тебе? Неужели ты побоишься?

- Да, мне страшно. И я не хочу предавать Его, - ответил я этому голосу.

- Я понимаю тебя, Иуда. Страшная роль досталась тебе, - продолжил голос, - но Тот, Которого ты так любишь, Ему ведь тоже страшно. Ты не веришь мне? Ну так спустись в сад и спрячься
за деревьями. Ты сам убедишься в этом...

Да, да, я видел то, чего никто не видел. Я видел, я слышал, как Он молился о Чаше и Его кровавый пот, капавший на землю.

Я не мог на это смотреть. Я бросился бежать, и ноги сами понесли меня к Каиафе. И всё же я помедлил ещё раз у самых дверей первосвященника.

И опять вернулся тот же голос.

- Иуда, ты всё ещё медлишь, всё ещё сомневаешься - что же тебе делать? Что ж, я расскажу тебе кое-что об этом Человеке,
чего ты не знаешь; и о том, что будет, если ты исполнишь Его волю; и о том, что будет, если ты ослушаешься Его; и о том, что может случиться в ближайшие часы. Это не займёт много времени. Слушай...

Ты слышал, как Он молился: - "... Да будет Твоя воля, Господи, но не моя".

Всё в этом мире происходит по воле Божьей. И даже Я действую по Его воле, хотя и сопротивляюсь, борюсь с Ним.

Этот Человек, Которого ты так любишь - Сын Божий, Мессия, но Он ещё не стал тем, Кем должен стать. Он должен стать Богом - соединиться со Своим Небесным Отцом, но для этого Он должен умереть.

Ты - набожный человек, Иуда, ты читал Библию и помнишь
о первородном грехе Адама и Евы, грехе, который наследуют
все люди. Ты ведь так хорошо чувствуешь этот грех в самом себе,
и именно поэтому тебе закрыто Его Царство, и душа твоя погублена. Впрочем, погублена не одна твоя душа, погублены все души людские.

Так вот, Он имеет Душу Живую, и Он отдаст Её мне в обмен на все ваши души, но Сам Он при этом погибнет. Вот это и есть
та Чаша, Которой Он так боится, и о Которой Он молил Бога,
чтобы Она миновала Его...

Но зачем я пересказываю вам всё то, что рассказал мне
в ту ночь лукавый? Вы знаете это и без меня. Всё это можно пересказать за полчаса, и никого этим теперь не удивишь. Но тогда об этом знал лишь Бог и, к моему несчастию, лукавый.

Но бес обманул меня, обманул, обвёл вокруг пальца,
как мальчишку. Он рассказал мне всё о Его смерти, но ничего
не сказал о Его Воскресении из мёртвых. (А может бес и сам не знал? Как может бес знать Воскресение Христово?).

Впрочем, бес придумал мне ещё одну ловушку,
чтобы укрепить меня в моём безумии. Он сказал мне под конец:

- Иуда, ты понял, что должен исполнить Его волю и предать Этого Человека. Но, Иуда, ты ведь веришь в Бога, и ты знаешь,
что всё в мире происходит по воле Божьей. Так неужели же ты думаешь, что Господь не найдёт способа избежать этой смерти? Неужели Он допустит смерть Своего Единственного, Возлюбленного Сына, даже если ты предашь Его? Вспомни историю Авраама и Исаака. И к тому же Тот, Которого ты любишь, всё время повторяет вам, что приблизилось Царство Небесное.
Оно может наступить в любой момент, может быть даже сегодня ночью. Не теряй надежды, Иуда, и делай то, что Он велел тебе...

Зачем я послушался этого голоса?!

Я вёл солдат к тому месту, где видел Его молящимся.
Он вышел ко мне навстречу.

- Поцелуем ли ты предаёшь Меня, друг?

Он назвал меня другом. Слёзы полились из моих глаз.
Я подошёл и поцеловал Его.

Я не помню, что было со мной дальше. Я куда-то шёл, заходил в какие-то дворы. Меня ужасно тошнило. И собаки... Везде, куда я заходил, лаяли собаки. В какой-то момент я сунул руку в карман и обнаружил тридцать монет. Это всё, что осталось у меня
от моего Любимого, но эти деньги жгли мне ладонь. Я выбросил их. Мне ничего не нужно. Я только не переставал молиться, повторяя Его Слова:

- Господи! Да минует Его Чаша Сия!

Ещё я помню - я шёл за Ним весь Его Крестный Путь, продолжая молиться и ожидая:

- Ну, когда же, Господи! Ты избавишь Его от этой Муки?!

Я всё видел.

Я стоял в толпе, окружавшей Голгофу и повторял:

- Ну, когда же, Господи! Ты пошлёшь сюда Ангелов Своих, Своё Небесное Воинство? Нельзя, НЕВОЗМОЖНО допустить, чтобы Он умер!

Но... ОН - УМЕР!!!

И я, Я предал Его. Лучше бы мне было не родиться...

Когда всё кончилось, я вернулся на то место, где видел Его молящимся, распустил свой пояс, связал петлю и удавился...

 

 

Вас, наверное, удивляет и интересует, как же я оказался жив, да ещё прожил после этого две тысячи лет?

Я не стану рассказывать вам обстоятельства
своего воскрешения и пересказывать свою долгую, новую жизнь. Это всё было слишком буднично и прозаично, особенно
по сравнению с тем временем. Я просто задам вам несколько вопросов:

- Верите ли вы в то, что Тот, Кого я предал, - Живой Бог
во плоти?

- Верите ли вы, что Он - воскрес из мёртвых?

- Да и вообще, в Евангелиях написана правда или ложь?

Если вы не верите Евангелиям, то обо мне и говорить
не стоит.

А если верите Евангелиям, то, как вы думаете, неужели Тот, Кого я предал, позволит одному из Своих учеников, который любил Его больше жизни и душу свою загубил ради Него, остаться мёртвым, и ЕДИНСТВЕННОМУ из двенадцати не разделить с Ним радость Светлого, Христового Воскресения?

Вспомните.

Он говорил: "Сберегший душу свою, потеряет её;
а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её."

И ещё Он говорил: "Не может дерево доброе приносить плоды худые..."

А ведь я, как ни крути, - ЕГО УЧЕНИК!

Если и теперь вы мне не верите, то и не нужно.

Не нужно мне верить!

Верьте Ему, верьте в Него, люди добрые, и да спасёт вас Христос, Которого я предал.

 

И последнее:

Может вы думаете, что вместе с Плотью и Кровью Христа
в человека может войти сатана?

Но это уже вопрос от лукавого...

Лиза Храмова

 

ДНЕВНИК

( МЕТАМОРФОЗЫ и не только:)

 

Воистину, нет предела самосовершенствованию: семь дней ушло у Бога на сотворение мира, остальное время на сотворение самого себя.

Одиночество, как величина мнимая, при произведении на подобное даёт отрицательный результат.

За всё, что получаешь в жизни, надо платить, а за всё, от чего отказался, - расплачиваться.

"Бог не играет в кости" (Эйнштейн)
Не только играет, но порой и выигрывает.

Для того чтобы хаос превратился в порядок, необходимо отойти на достаточное расстояние.

Слава, как особа весьма воспитанная, имеет обыкновение пропускать жизнь вперёд.

Гений, как правило, никогда не бывает счастлив вполне, зато близких ему людей делает в полной мере несчастными.

Желание писать стихи сродни сексуальному - у большинства оно беспредметно.

С людьми, как с книгами: интересуюсь только теми, "которые хочется прочесть ещё раз".

Жизнь человечья -
Словно увечье.
Вечер. Черта.
Не срослось ни черта.

Люди делятся на тех, кто хочет жить и тех, кто не хочет умирать.

Самоубийцы, как ни парадоксально, относятся к первой категории.

Возлелей в себе зверя.
Это единственный способ уничтожить в себе животное.

В глазах ягнёнка Бог и Авраам выглядят одинаково.

Незнание чужих умных мыслей вынуждает к созданию собственных.

Вещь названная - уже не "вещь в себе".

Ирония - лучшая прививка от сарказма.

Бесконечна жизнь: если видишь её изнутри.

Последним искушением Христа
стал непомерный груз его креста.

"Красивая любовь - та, которая красиво уходит"
Вера Павлова
Глядя вслед "красиво уходящей любви", невольно ловишь себя на мысли, что со спины она выглядит лучше.

Вид на ночную Москву: неумолимы законы природы - куколки превращаются
в бабочек.

Писатели делятся на два типа по отношению к чужой удаче:
"Хорошо - жаль, что не я!" и
"Не я - жаль, что хорошо!"

Не нужен особый дар, чтобы сделать из мухи слона, но только исключительная бездарность способна превратить слона в муху.

Не всякая "сова" долетит до середины "Гордона".

Самый страшный момент в жизни гения - когда он дорастает до уровня своих творений.

"Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто - ты"
Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, кем ты станешь.

Хочешь уничтожить врага - сделай его счастливым.

Хуже всего, когда "крыша едет", а "потолок" не пускает.

Возможность избежать одиночества - самая большая иллюзия человека.

Жизнь подобна пирамидам майя: никогда не знаешь, какая ступень окажется последней.

Когда познаёшь Бога внутри, отпадает необходимость в нём снаружи.

Несчастье-то - изнанка счастья,
но не всегда - наоборот.

Часто мир отличается от войны, как охота от дуэли.

Плохой комик порой напоминает хорошего политика:
то, что он говорит, кажется смешным только ему одному.

Лучший способ манипулировать людьми - сделать свою цель средством достижения их собственной.

Даже у мира есть недостатки: на поиски "своих" уходит слишком много времени.

Для профессии критика требуется всего-то интуиция и знание оптики: чтобы не перепутать, на что стоит смотреть в телескоп, а на что - в микроскоп.

Очеловечение зверя привело его в стадо.

Неподвластность другим означает ли полную власть над собой?

Бог моего Бога - мой Бог?

Религия - попытка примириться со смертью,

философия - попытка примирения с жизнью.

Смерть бессмысленна только с точки зрения жизни.

Одиночество - это то, что уравнивает тебя с Богом.

Не жди того, что Всевышний откроет тебе тайну смерти: он ждёт этого от тебя.

История - это книга, которую мы вынуждены читать с конца.

Желание умереть часто вызвано необходимостью жить.

Стоило ли убивать Бога, чтобы родилась вера?

У каждого человека в жизни, как минимум, две любви: "первая" и "последняя".

Жизнь - это эксперимент. И если не вы проводите его над собой, это с удовольствием сделают другие.

Похоже, Бог так выдохся при сотворении мира, что на человека у него уже не хватило воображения. Вот он и создал человека по образу и подобию своему.

Незнание чужих умных мыслей не освобождает от ответственности за собственные.

К поэту, ни к кому другому,
Всевышний так не будет строг:
А вдруг поэт отыщет слово,
Из коего родится бог.

 

 

* * *

- 1 -

Уликой, спрятанной в тени,
остался след Твоей ладони
на тыльной стороне Луны.

- 2 -

Брошу бренные гроши
в мирскую копилку.
Встану в рост -
и поглажу
Луну по затылку.

- 3 -

Рождаюсь -
съеживаюсь в мир.
И претворяюсь в человека.
Иль притворяюсь человеком?

- 4 -

Оставив богу божью власть,
Я съежилась - и родилась.

 

Михаил Вяткин

 

 

Михаил Вяткин работает в стиле абсурд, а также разрабатывает новый стиль - "постаб-сурд".

К "постабсурду" относятся стихи, в которых смысловые диссонансы различных уровней хотя и присутствуют, однако не занимают акцентных позиций. Постабсурд, испытывая родство с сюрреализмом, отличается от стремлением к конструктивному синтезу. В музыке подобную гармонию разработал и продемонстрировал миру композитор Антон Веберн, замечательный представитель Ново-венской школы.

Михаил Вяткин в своем творчестве использует три псевдонима: Хамил
Тявкин, Человек Пространства и Мишон Дома.

В выступлении 29 октября 2005 года в Клубе "Подвал#1" представил свои новые стихи:

∙ Сапоги голубоглазые
∙ Страшилка
∙ По небу плывут гигантские сперматозоиды
∙ Уси-Пуси-Евич
∙ Под утро я совершил открытие
∙ Бутерброд
∙ Азыцыалы

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---

 

 

 

 

 

 

 

---