Мне снилась прогулка в горах Алашань —
Так друг мой Ляндо называет Лушань.
Мы двигались медленно горной тропой
и щупали камни моею рукой,
под нею на камнях рождались штрихи,
которые Марк прочитал как стихи,
звучавшие горлом вечерней воды,
которая голосом пела звезды,
упавшей когда-то в горах Алашань
и утонувшей в озёрах Лушань.
Но тут я сказал, что, наверное, это
стихи не воды, не звезды, а поэтов,
которые скрылись в горах Алашань,
чтоб звёзды увидеть и воду услышать в озёрах Лушань.
Но мне возражал престарелый Лян До:
стихи не поэтов, а инь-ян и Дао.
Мы спорили громко и до хрипоты,
пока не услышали как с высоты
упали какие-то тихие звуки
как падают листья с высоких бамбуков,
как падает с кисти холодная тушь,
как падают крылья вернувшихся душ,
как падает облако склоном горы,
как падают в ночь, не родившись, миры,
как падает в ночь прогоревший закат,
как падают крылья погибших цикад,
как будто играет разломанный цинь,
как будто по травам идёт цилинь.
И мне Марк Ляндо прошептал: «Прикинь!
Я чую какую-то чудную инь,
а может быть даже
Веру Сажину».
И я, приглядевшись, воскликнул: «Чутьё
твоё не соврало, я вижу её!»
И, правда, откуда-то из стратосферы
к нам шла по тропинке чудесная Вера.
Она принесла непослушные ритмы
и пахнущей горько настойки поллитру.
Мы выпили с Марком, а Вера не стала,
она танцевала и что-то шептала.
А после сказала: «Продолжим же тему!»
И белую бросила вверх хризантему.
И в небо поднялась Луны половинка,
и каждая что-то шептала травинка,
и силились камни о чём-то сказать,
а Вера сказала: «Давайте читать!
Пусть горы и воды услышат стихи».
Но мы промычали «ку-ку» и «хи-хи»,
уж пьяные были и я, и Ляндо,
уже не осталось в бутылке вино.
Тогда пошаманила Вера немножко,
и видим: спускается к нам по дорожке
какой-то мужчина в летящем халате,
и стрелки задвигались на циферблате,
и всё ускоряли свой бег по кругу обратно,
пока подходил человек, невероятно
похожий на господина
Тао Юань-мина.
Подошёл и представился: «Я Тао Цянь.
Что занесло вас в мою глухомань?»
Он сказал по-китайски на древне-китайском как будто «динь-динь»
прозвенела струна на разломанном цине,
но мы поняли всё. Вы хотите узнать, по какой же причине?
Перевёл нам наш друг и профессор Гу Юй из Тяньцзиня.
И сразу все звёзды в ночи зазвенели,
мгновенно мы с Марком Ляндо протрезвели,
и пролепетали: «Хотите нашего вина?»
А бутылка-то пустая, но тут Вера Сажина
чего-то там покамлала, переговорила с духами,
и все мы подняли бокалы полны, и как ухнули!
А Вера Сажина из лунного света, договорившись с фотонами,
достала хризантему и гостю преподнесла с поклонами.
А после читали стихи нараспев а капелла,
и Луна танцевала на небе и тоже пела,
и пели цветы, и пели сосны,
и пели на травах ночные росы,
и пели камни и водопады,
и пели цикады и леопарды,
и пели тигры, пели лисицы,
пели волки и даже птицы,
и всем нам казалось: не камни, не воды, не звери это —
поют проснувшиеся поэты,
которые скрылись в горах Алашань,
чтоб звёзды увидеть и воду услышать в озёрах Лушань.
И так продолжалось, пока рассвета желторотый птенец
вакханалии этой не положил конец.
И только тогда я понял, что это сон…
Но реальности скучной реальней мне кажется он.
Я будто навечно остался в горах Алашань,
которыми друг мой Ляндо называет Лушань,
в которых беседуют тихо Вера Сажина и Тао Цянь,
а им помогает наш друг и профессор Гу Юй из Тяньцзиня,
и, как оказалось, ещё сохранилась струна и тонко поёт на цине.
|
|
做梦漫游我身在阿拉山——
朋友梁铎说这山是庐山。
我们沿着山路慢慢行走
我伸出一只手触摸石头，
手摸的石头有横纹竖线，
马克仔细看像阅读诗篇，
傍晚传来轻轻的溪水声，
那声音似歌唱夜空的星，
有颗流星坠落在阿拉山，
坠落湖底，湖泊在庐山。
那时我说并非流水星辰，
十有八九是诗人的作品，
这作品就隐藏在阿拉山，
好观赏星辰湖泊看庐山。
不料，梁铎老反驳我说道：
诗非人作，源自阴阳与道。
我俩争吵直到声音嘶哑，
没听清什么自空中落下，
那声音细微，很轻很轻，
仿佛竹竿落叶随风飘零，
仿佛一滴寒墨脱离笔端，
仿佛幽灵羽翼回归家园，
仿佛空中白云飘落山坡，
仿佛混沌世界沉入黑夜，
仿佛晚霞燃烧渐趋熄灭，
仿佛秋蝉死亡翅膀坠落，
仿佛弹奏一张破碎的琴，
仿佛青草上面走过麒麟。
马克• 梁铎悄悄地说道：
“嘘！这就是阴的奇妙，
说不定是维拉·萨任娜
又在念咒施展她的魔法。”
眨眼之间我惊叫：“呀！
你感觉真灵，那就是她！”
神密维拉从天降，乖乖！
沿山坡小路朝我们走来。
她的诗歌韵律不受约束，
带来一瓶露酒气味很苦。
我陪着马克饮酒，维拉
不喝，她跳舞自说自话。
稍后说：“让我们接续诗题！”
她向空中抛出一朵白菊。
于是半轮眀月浮现夜空，
每一株青草都簌簌有声，
每一块石头都争抢说话，
维拉说：“我们来读吧！
让山山水水来聆听诗篇。”
叽叽喳喳传到我们耳边，
我和梁铎喝得醉意朦胧，
露酒喝光只剩下个空瓶。
那时萨满维拉施展法术，
只见有人影行走在山路，
这位男士身穿飘飘长衫，
如时针在表盘逆向旋转，
他绕圈奔跑脚步飞快，
见所未见，甚是奇怪，
仔细打量这位先生
有点儿像是陶渊明。
走到面前他说：“在下陶潜。
哪阵风把你们吹进深山？”
他说古代汉语叮叮有声，
如弹破碎之琴琴弦铮铮，
我们听得懂，若问原因，
谷羽当翻译他来自天津。
天上星星齐鸣如同敲钟，
我和梁铎老瞬间变清醒，
小声问：“再喝一瓶好吗？”
酒瓶空空。这时萨任娜
念念有词正跟幽灵说话，
我们举起酒杯欢呼喧哗！
维拉来自月光与泉水商议，
手捧菊花向客人躬身施礼。
此后无伴奏缓缓吟诵诗章，
月亮在空中舞蹈也在歌唱，
歌唱的有花朵还有松树，
歌唱的有草叶上的露珠，
歌唱的有石头还有瀑布，
歌唱的有秋蝉还有老虎，
歌唱的有狐狸还有雪豹，
歌唱的有野狼还有禽鸟，
恍然醒悟：并非山水野兽——
是苏醒的诗人们唱不绝口，
他们隐身在遥远的阿拉山，
为观赏星辰湖泊观赏庐山。
太阳的黄嘴鸟鸣叫到天亮，
才让这酒神节草草收场。
此时才明白，原来是个梦……
无奈现实世界无聊又空洞，
我似乎永远留在阿拉山，
朋友梁铎说那山是庐山。
在那里维拉与陶潜交谈，
帮他们对话的谷羽来自天津，
那琴弦之声仿佛萦绕到如今。
|
)(видео с 14 стихотворениями 
)