Крепостца

Над рощей возвышалась крепостца
С глухими окнами и тёмными.
В одном окне как будто огонёк мерцал,
И тени шевелились в позах томных.

А в роще шевелились деревца,
Их тёмный ряд был плотно сомкнут.
И тучи цвета мокрого свинца
Сомкнулись вкруг Луны светоподъёмной.

Там на дорожке от ворот и до крыльца
На страже столбиком стоят коты бездомные.
И глухо раздаётся звук кольца
дверного. Скрип половиц и ножен вероломен.
На лестнице ступени без конца.
Дверь. Ширма. Анфилада комнат.

За зеркалом фигура без лица.
И глаз огромный.

Неразбуженный человек
ваще ничего не может.
Вот меня сегодня не разбудили,
и я ваще ничего не могу.
Если и завтра меня не разбудят,
я привыкну ваще ничего не мочь.
Так и буду жить неразбуженным,
ваще ничего не могя.
И будет сниться жизнь неразбуженная,
которую провёл ваще ничего не могши.
Если смерть разбудит, и кто-то скажет: «моги!»,
ваще не смогу перевернуться на другой бок:
как был ваще ничего не могший,
так и останусь ничего не могущим.
Ваще.

В заброшенном храме заброшенного бога
пыльно и сумрачно.
Сворачивает в сторону дорога,
тропинки — и той нет.
У входа дерево — чёрной треногой,
с чёрным гнездом на ветвях.
Плита — расколота — у порога,
знаки стершиеся и чужие.
Падает луч на камень алтаря резного
и гаснет.
Солнце заходит, восходит Луна голубого
цвета.
Года второго, месяца шестого, дня восьмого,
последнего.
Исчезновение мира не вызывает тревоги
и проходит незаметно.

О, как много-много
было прекрасных людей,
что, дожив до жёлтых бровей,
думали: «Скоро уже уходить,
а имя моё неизвестно в мире
и предано будет забвенью. О горе!»

Так уж устроен мир:
между зенитом и надиром
в точке равновесия
всё время что-нибудь взвешивается.
И ничто не может его изменить.

И всё же в мыслях своих вопреки всему
я помню тебя, прекрасный человек,
сам не знаю почему.

Те два часа я прикупил по случаю
наткнувшись в интернете на объявленье о продаже.
Те два часа в восьмой луне эпохи Млечного Пути
на берегу безвестных вод — в уединении.

Потом домой вернулся.
Смотрел в окно и видел окна,
я всегда их вижу, когда смотрю в окно.
И лишь деревья как будто те же были.
Ну, почти.

Тогда уже нарочно стал искать. И вот
всего лишь полчаса сумел купить.
Зато в горах, в беседке на краю
потока быстрого.
Так не хотелось уходить!

Тогда я доплатил и перенёсся
в луну девятую.
Я рыбу там ловил. Да и уснул.
Так с непривычки подействовала тишина.
Жаль, не узнал, в каком тысячелетьи
ловилась рыба.

На рынке времени перебирая стопки замшелых лет,
я вдруг увидел тонкую книжонку,
а в ней маршрут, что начинался прямо у порога
и уводил куда-то далеко.
Была река. Была гора. И был туман в конце пути.

То путешествие на сон похоже было.
Совсем недорого за это заплатил.
И где-то на краю заброшенного пруда
нашёл печаль.
Я вроде не хотел, но отказаться тоже я не смог.

Чтобы развеяться, я снова приобрёл
немного времени и места в горах,
где длинная река берёт начало и что-то говорит и говорит.
А мне казалось — окликает друг.
Но не было его.

Потратил кучу денег, чтоб купить
в эпоху Длительного Счастья
в шестой луне в беседке у реки, чтоб созерцать…
Но всё напрасно! Меня там нет.
Что делать одному?
С кем разделить?

От этого случился упадок сил.
Вот.
Ничего мне не хотелось:
ни времени, ни места, ни любви.

Купил, не глядя, два часа в лесу
в какой-то неприветливой эпохе
в каком-то захолустном государстве.
И говорил с деревьями,
но листьев не было в ту позднюю луну,
и нечем было им ответить.

К деревне вышел. Так — два-три дома.
Собаки, петухи. И люди
в одеждах странного покроя
слова произносили так,
как ныне уж никто не говорит.
Переночевал.

Однажды
в продаже появилась эпоха Падающих Царств.
Те сумеречные часы мне приглянулись по настроенью моему.
Там встретился алкаш и бомж, что прятал
под грязной майкой драгоценную яшму.

Так я скупал по временам и царствам
всё то, что никому неинтересно, и стоит дёшево.
Как тот унылый день унылой осенью в унылом городке,
где я всё ждал, что кто-нибудь придёт

А ниже по течению реки из нескольких эпох собрались дни,
в которых тени без людей одни бродили,
и сквозь меня порою проходили,
не замечая, и что-то всё шептали
в задумчивости.

Когда потом вернулся в своё время,
в свою страну, в свой деревенский дом,
чтоб отдохнуть немного, и смотрел в окно,
мне чудилось: по улице бредут
всё те же тени. И уходят в рощу на холме.

В эпоху Нравственных Начал
на южном варварском пути
один купец мне продал день вставной луны
и так сказал: — Проходят здесь
тропинки всех времён
и на мосту над пропастью ты встретишь.
Но не сказал, кого.

С высокой башни я смотрел
как пролетают колесницы
мелькают кони, пики, лица
в эпоху Осеней и Вёсен.
И по дорогам листья ветер носит.

С тем человеком я встречался на Чёрном Озере.
в закатный час. Но я не покупал,
меня купили, чтоб я рассказал, каков стал мир.
Я говорил, а он молчал.
Горела чёрная вода.

Когда я заболел, врач выписал рецепт:
в эпоху Мира и Гармонии в четвёртую луну
в срединном царстве смотреть на дальний берег, чуя запах
горящей кожи рваных барабанов.
И всё пройдёт.

Я всё желал того, чего не может быть.
И в храме за стеною с круглым входом
мне обещал мудрец. Но, правда,
почему-то подмигнул.

Среди моих владений есть одно,
где я скупил все ночи напролёт
в эпоху Оснований и Начал,
чтобы рукою гладить корешки,
бумагу нюхать и кормить
голодные глаза сухими знаками и чаем запивать.

Но знаки — только тени и призраки десяти тысяч вещей.
И я купил в ночной луне болото, дождь и крик
птицы.
Меня там пробирает дрожь и жизнь.

Я слышал много раз, что в неком царстве
в неведомой луне неведомой эпохи
есть Белая Гора и там конец всего.
Но все торговцы говорят: уже закончилось.
Зайдите завтра.

И всё же я попал в тот заповедный лес,
что у подножья снежной высоты.
Не спрашивайте, как. Просто очень просил.
Там, правда, дождик моросил,
но всё равно мудрец не обманул.

Есть тайна в каждом времени и месте. Я просто
в ближайшем парке отыщу ажурный мостик.
Тень промелькнёт подобно белой мыши
и скроется в тумане светлой туши.
И я за ней.

Мертвее мёртвого его похоронили.
Так почему же он живой?
Вы закопать его забыли?
Иль спьяну в гроб его забили
Не гвоздь литой, а палец свой?
И вот теперь по городам и весям
Он будет странствовать, пожалуй, что и весел.
Поди и нас ещё переживёт
И на могилах наших спляшет.
Об этом думаю, и вот
Уже становится мне страшно.
Так отвечайте, идиоты!
Мерзавцы, гады, подлецы!
Мы отвечали: — Что ты! Что ты!
Это не мы, мы мертвецы.

Мне нравится курилка
напротив Храма Христа Спасителя
во дворике Института
русского языка.
И к Богу ближе,
и культура под боком,
и покурить, конечно.
Или даже выпить пивка.
Присесть на лавочку и думать о вечном,
или, не думая, валять дурака.
Был бы я помоложе, непременно.
А так — покурю и уйду.

Я не входил во дворик с улицы,
не перепрыгивал шлагбаум.
Наоборот, я вышел изнутри
Института русского языка,
после полутора часов изнурительной
оптимистической поэзии,
спустившись из гостиной,
что помнит Пушкина,
по лестнице узорной
и металлической.
Открыла дверь во дворик мне вахтёрша —
меня вахтёрши любят,
она же меня назад пустила после
того, как я свой подвиг совершил,
и долг исполнил, покурив.
И возвращался я по лестнице узорной
и металлической,
неся в зобу биение стиха,
что только что мечтательно сложил.
Так было дело — чисто уточняю.

Ихь бин пошёл в предутреннюю синь
Не андэстендя целей и причин
Шерше философических кручин
А в рёбра билось радостное синь
Но пасараня горя и печали
В ту тишину, где языки молчали.

Люди уходят
Время их поглощает
Деревья не уходят

人们要走了
時間吸收了他們
樹木不離開

перевод на китайский
Игоря Бурдонова

黄鹂婉转叫，绿草欢心冒

众志成城时，何日肺炎消

Иволга нежно поёт.
          Зелёные травы смеются.
Если все люди пойдут в поход,
          Болезни уйдут, не вернутся.

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

太后河名怎得来？
黄昏号令点将台。
昔时辽宋兵马乱，
今朝国泰众开怀。

Как же оно возникало – названье реки Тайхоу?
Вечером в центре зала императрица давала приказ,
Во время былое сражались армии Ляо и Сун.
А утром сегодня встали вольные люди на мирной земле.

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

北雁睹颜落，

锦鲤沉江底，

日夜操劳为家计，

芳容却不易。

寅时起做羹，

亥时方休息，

只为儿女有所成，

苦心谁人比。

Северный гусь упал с небес.
          Парчовый карп утонул в реке.
Круглые сутки хлопочешь на благо семьи,
          А лицо всё так же прекрасно.
Рано встаёшь и варишь похлёбку,
          И нет до полудня тебе передышки —
И всё это ради счастья твоих детей.
          Кто может сравниться с тобою в заботе о них?

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

清晨望窗边，大雾欲满天。

天中一仙人，与我笑攀谈。

На рассвете смотрю на небо
          В небе густой туман
А в тумане один небожитель
           Я смеюсь и болтаю с ним.

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

白山桦树秀，安然长百年。

人皆愿无恙，世道不尽然。

烈火喷涌出，秀树多毁颜，

如何结同心，无形消毒焰。

На Белой горе берёза растёт,
           Мирно растёт сто лет,
Каждый желает благополучья,
           Но в мире, увы, совершенства нет.
Гора, извергая огонь, горит,
           У красивого дерева скорбный вид.
Что может противиться этой свирепой силе?
           Лишь только единство сердец и сплочённость усилий.

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

Сумрак бледнеет.
          Беседка. Дождь моросит.
Дремлющий сад.
          Ленится день прийти.
Сидя недвижно,
          смотрю на зеленый мох.
Хочет он, верно,
          на платье мое вползти.

Ван Вэй. Пер. В.В. Мазепуса.

Меня спросил мой друг Гу Юй:        
«Где в стихах твоих Ван Вэй?»         

Я сразу вспомнил: когда-то давно
                              я написал «Юй Вэй»,    
что значит по-русски «Книга Дождя».

Там есть такие слова: «Дождь.
Может быть даже
          это дождь других времён и других стран.
В каких мирах странствует
          Уходящий в дождь?
Нужно ли удивляться, когда увидишь его
          у порога дома твоего?

Он будет сидеть у огня.
Он будет молчать.
Он будет пить чай.
И снова уйдёт в дождь.
От острова к острову —
          в океане дождя.

Дорогу пространства можно одолеть с помощью ног,
                    или с помощью колеса,
                              или с помощью крыльев.
По дороге времени бродит память.
На дороге души человеческой — дождь, дождь.
Из страны в страну,
          из века в век,
                    из сердца в сердце.
Уходящий в дождь затягивает пояс,
          поднимает воротник плаща
                    и уходит в дождь.
Бумажный зонтик.
Тяжёлый посох.
И что-то ещё — не поддающееся прочтению».

Меня спросил мой друг Гу Юй:
«Ну, и где же здесь Ван Вэй?»

И я задумался.
И стал читать свои стихи.
И везде я видел Ван Вэя,
или его предшественников,
или его друзей,
или его последователей,
или его слова:
          «Простая тушь превыше всего».

Только жаль мне, что я, как Ду Фу,
разминулся с Ван Вэем во времени.
Только Ду Фу – на несколько часов,
а я – на несколько веков.

Ван Вэй говорил весенним цветам:
          Хоть вы исчезли, 
          Ваш аромат остался в моем сердце.
Я говорю Ван Вэю:
          Тех, кто остался со мною
          На осень, я благодарю.

1986 — 1995 — 28.03.2020
 

輕陰閣小雨，

深院晝慵開。

坐看蒼苔色，

欲上人衣來。
  

王維

我的朋友谷羽问我：
“你的诗怎么不写王维？”

我立刻想起很久以前，
  我曾经写过《雨纬》
俄语的意思是《雨之书》

其中有类似词句：
  “雨或许
来自别的时代别的地域。
逝去的人跟随雨
  在大千世界游历？
倘若他想看你，在你门口出现
   你不必惊奇！

他将坐在火炉边。
他沉默不语。
他会喝一杯茶。
然后又走向雨
雨水如海洋——
他从岛屿走向岛屿。

长途跋涉凭借腿脚，
或借助车马，或借助羽翼。
一路上神思游荡。
人类的心灵之旅——
  总是雨水凄迷。
从一国走向另一国，
  从一个世纪走向另一世纪
从心灵走向心灵。
走进雨水的人紧一紧腰带，
  竖起雨衣的衣领，
    毫不迟疑朝雨水走去。
油纸伞。
沉重的手杖。
还有读过却不求甚解的书籍。”

我的朋友谷羽问我：
“你的诗怎么不写王维？”

因此我默默沉思。
开始翻阅自己的诗。
我处处看见王维，
或是他的先行者，
或是他的朋友，
或是他的继承人，
还有：“水墨最为上”
这是王维论画的名句！

我正为杜甫感到惋惜，
错失了跟王维相遇的时机。
杜甫错过了几个小时，
我却错过了十几个世纪。

王维说话如春花开放：
  纵然春花凋谢，
  心中有芳香气息。
我想告诉王维：
  古人陪伴我度过人生之秋
  我对他们满怀深深的敬意。

1986-1995-2020，3，28
2020，3，29谷羽译

Посвящается
картине Цзян Шилуня «Лунная ночь» («Возвращение с охоты») 2001 г.,
стихотворению А.С. Пушкина «И.И. Пущину» 1826 г.,
и приезду И.И. Пущина к А.С. Пушкину в Михайловское
в 8 часов утра 11 января (23-го по новому стилю) 1825 года.

Двадцатый век — что гром колоколов
и грохот барабана перемен.
Не слышно в этом шуме даже слов,
Не то что колокольчика «дин-ден».

Но вот судьба, свирепей снежных вьюг,
В столицу севера на северной реке
Забросила китайца — и бамбук
По памяти он пишет и в тоске.

И тут он слышит этот русский звук,
Поэта разбудивший на рассвете,
Когда к нему приехал старый друг
В далёком девятнадцатом столетьи.

И вот художник пишет не бамбук,
А русский лес под круглою луною,
Поскольку на китайском слово «друг»
Не означает что-нибудь иное.

29 марта 2020 г.
 

献给姜石伦的画《猎归》，
其 中的雪原与月亮使人联想起普希金
的同学与挚友伊.伊.普欣1825年1月11日
早晨8点钟到达米哈伊洛夫 斯克看望普希金的情景，
普希金为 此于1826年写了抒情诗《给伊.伊.普欣》。

20世纪——钟声如雷
交织着隆隆的战鼓声。
在这种喧嚣中听不清话语，
听不见小铃铛的“叮当声”。

是命运，是飞旋的暴风雪，
把一个中国人连同他的竹笔
卷过北方的河到了北国京城，
他怀着连绵的乡愁作画谋生。

这个人听见了俄语的声音，
听见诗人在凌晨被惊醒，
当他的老朋友冒着风雪赶来，
那是遥远的19世纪的情景。

这位画家不用毛笔画竹子，
画的是俄国森林，月悬高空，
他深知汉语当中的“朋友”
这个词意味着——情深义重。

2020，3，29
2020，3，30凌晨译

В городе, в котором я живу
есть улица, на которой я живу,
на улице есть дом, в котором я живу,
в доме есть квартира, в которой я живу,
в квартире есть кресло, в котором я живу,
у кресла лежит книга, в которой я живу,
в той книге есть страница, в которой я живу,
есть на странице лица, и жесты и слова,
цветы в напольной вазе и новая глава,
в которой две девицы сидели под окном,
в руках мелькали спицы, в окне виднелся дом,
тот дом стоял на улице, а улица-то где?
Да … (начни сначала)

Сегодня я ничего не хочу писать про карантин.
Я ничего не хочу писать про карантин сегодня.
Ничего не хочу писать про карантин сегодня я.
Не хочу писать про карантин сегодня я ничего.
Хочу писать про карантин сегодня я ничего не.
Писать про карантин сегодня я ничего не хочу.
Про карантин сегодня я ничего не хочу писать.
Карантин сегодня я ничего не хочу писать про.

Володя Герцик
похож на перчик.
Тот самый — маленький,
          зелёный,
                    жгучий.
Без него мне скучно:
не с кем ругаться,
          и водку пить,
                    и стихи читать.
Вот ведь б…ство,
          етить
                    твою мать!
Хоть опять весна,
да без него пресна.
Теперь он Пушкину
в домашнем халате
читает Хлебникова второй том,
наполнив кружки
яблочным, что ли?
которое пил с ним Мандельштам
в бушлате.
Эх, заскочил бы он что ли и в наше время,
обсудили бы как избежать трагедии.
А то пронёсся поэтом —
          внезапным, как «блямс!»
Я смерть его эту
          не одобрямс.

В лесу деревья пишут друг другу письма
иероглифами ветвей.
Путник вздыхает: — Ах, как красиво!
Где ему знать
о чуде рождения,
детском лепете,
дерзаниях юности,
подвигах зрелых мужей,
трагедии боли,
дыхании смерти.
Путник неграмотен,
он человек.

29 апреля 2020, среда, 7-й день 4-й Луны.
10-й день 6-го сезона 穀雨 Гу юй - Хлебные дожди.
5-й день 2-й пятидневки: Горлица хлопает крыльями

В китайском языке есть иероглиф «ДУ».
Он означает и «учиться» и «читать».
Но тут я что-то не пойму:
ведь это ж не одно и то же.
Вот некий муж, он может
десяток книг прочитывать в неделю,
а толку — чуть.
Другой всю жизнь чему-нибудь
учился, книжек не читая,
и — ничего не знает.
Так что нам говорит урок Китая?
Ведь есть ещё такие,
что учатся упорно и читают много,
а всё равно — убоги.
Словарь на наш вопрос даёт ответ:
тот иероглиф «ДУ» совсем не прост —
когда его как «ДОУ» прочитаешь,
он означает «запятая» —
такая «пауза» и в чтении и в речи,
я думаю, и в жизни человечьей.
В ней скрытый смысл учения и чтенья,
итог конечный просветленья.
И что уж точно —
это не точка,
поскольку предполагает возвращение
после того, как переведёшь дыхание.

30 апреля 2020, четверг, 8-й день 4-й Луны.
11-й день 6-го сезона 穀雨 Гу юй — Хлебные дожди.
1-й день 3-й пятидневки: Удод опускается на шелковичное дерево.

汉语里有个方块字“读”
其含义是“学习”和“读书”。
要知道这并不是一码事，
一时间弄得我有点儿糊涂。
比如说某个人，
一星期能读十本书，
有成效吗——看不出来。
另一个人一辈子
学门手艺，却从不读书，
混一辈子什么都不明白。
中国学问告诉我们什么呢？
要知道还有这样的人，
学习刻苦，博览群书，
终其一生依然贫困劳碌。
辞典解答了我们的疑问：
“读”这个汉字可不简单——
它有另一个读音是“逗”，
它的作用类似“逗号”——
我想，人生中的读和说
都需要这样的“停顿”。
学和读还有深层的涵义，
那是通向清醒的总结。
不是句号——
表达得多么准确!
人呼吸要有小小间歇，
因而学习要循环往复。

2020，4，30深夜
2020，5，1早晨 谷羽译

Воевать, веселиться, пировать, дружить, умирать
умели же люди в старое время!
Вот, скажем, современник Иисуса Христа —
некий Чэнь Цзунь.
В эпоху Ранняя Хань
он странствующий рыцарь,
что значит герой-любитель,
разбойник-защитник бедного люда,
опора надёжная Сыну Неба,
за это начальник уезда Юй-и,
а также придворный историограф
в столице Чанъань.
Потом господин Ван Ман
изволил низложить династию Ранняя Хань
и основать империю Синь.
Кем стал наш весёлый Чэнь Цзунь?
Пожалован титулом хоу —
по-нашему значит маркиз, а ещё
правитель провинции нашей Хэнань,
военачальник округи Цзюцзян,
а также северных земель в излучине могучей Хуанхэ.
Ван Ман, конечно, узурпатор,
хотя и смелый реформатор.
Но краснобровые крестьяне
не полюбили эти игры,
они Ван Мана зарубили,
не помогли ему и «зубы тигра» —
так армию свою он называл.
А что же наш Чэнь Цзунь? Попал в опалу?
А вот и нет!
Когда настала эпоха Поздней Хани
князь Хуаяйяньский, то бишь император Гэнши-ди,
его начальником охранных войск назначил,
послав на север с посольством к сюнну, сказав «Иди!».
О, эти сюнны, повелители степей!
Они же хунны и предки гуннов,
которых и Европа убоялась, но только позже.
Ещё великий и ужасный Цинь Шихуан, что тоже «ди»,
их опасался и построил Стену на костях китайцев.
Чэнь Цзунь поехал, там его убили.
Потом убили Гэнши-ди всё те же краснобровые крестьяне.

Так что же было в том Чэнь Цзуне,
чтоб не забыть его в две тысячи разнообразных лет?
Что воевал, служил, убит в посольстве? А вот и нет!
Все воевали и служили, и умирали тоже все.
Герой наш более всего известен
своим великим хлебосольством.
По-нашему так вовсе экстремист:
он так любил вино, гостей и песни, что
выдёргивал все чеки из колёс, бросая их на дно колодца,
и двери запирал, хватался за оглобли, даже дрался —
всё для того, чтоб гости не могли уехать,
и продолжали пить и петь с ним песни.
И наплевать, что гость тот именит,
что недосуг ему, и он спешит по государственным делам.
Однажды важный ревизор спешил в столицу
с докладом срочным императору,
остановился у Чэнь Цзуня, но только чтоб передохнуть.
Не тут–то было!
Пока Чэнь Цзунь мертвецки не напился,
уехать было ну никак нельзя.
Да и потом — все двери заперты, что делать?
С трудом прорвался ревизор
на половину женскую и матери Чэнь Цзуня
стал кланяться и стал просить пощады.
Мать сжалилась, и ревизор ушёл
тайком и тихо через задний двор.

Ну, разве я не прав? Умели древние
служить, и воевать, и пировать,
принимать высокого гостя,
и умирать, прославив род и имя.
И вот я размышляю, склонившись с грустью
над страницами цифровыми,
о чеках колесниц, оглоблях и колодцах.

Чем измерять время?
Ну, допустим, у вас часы сломались,
минутная стрелка отвалилась,
батарейка кончилась,
все гаджеты глючат,
да и достали уже —
глаза б не видели.
Китайцы измеряют время в чашках чая.
Не прошло времени, достаточного для того, чтобы выпить чашку чаю.
Так они говорят.
Только по-китайски:
и чжань ча ши — время чашки чая,
полчашки — бань чжань,
пару чашек — лян чжань,
ча ши — время чая.
Время чая совсем другое,
не вызывает раздражения,
умиротворяет,
приучает к человеколюбию,
возносит к облакам
пятицветным.
Красный чай из лепестков чайного дерева,
вольно растущего в горах Юньнани,
толщиной с хорошую сосну,
делает красное время.
Белый чай из нераспустившихся почек — белое время.
Жёлтый чай императорский — жёлтое время.
Чёрный чай народа пу — чёрное время.
Нежный зелёный чай — зелёное время.
Время чашки чая — чжань ча ши —
не большое и не малое,
как раз такое, какое нужно, чтобы
мгновение и вечность
уравнять.

Когда вода капает из крана,
нужно заменить прокладки
или сменить смеситель.
Когда вода капает из ведра,
его нужно залудить,
кажется, так это называется,
или выбросить и купить новое.
Когда вода капает с неба,
это называется дождь.

水从水管里滴滴答答，
需要替换衬垫，
或者替换渗水的水管。
水从水桶里滴滴答答，
可以用锡焊堵漏，
似乎有这样的说法，
或者干脆把水桶扔掉买新的。
水从天空滴滴答答，
下雨是通常的叫法。

Дождь барабанит по крыше,
ищет покоя,
и не находит.
Ветер его уносит,
баюкая и напевая
песню ночную.
И снова кто-то молчит
в ночи.

房顶上的雨点嘭嘭像敲鼓，
雨寻找安静，
却难以如愿。
风带走雨丝，
摇晃着，歌唱着
夜晚的催眠曲。
夜里又有一个人
默默无语。

Полночь.
Время переворачивается
на другой бок.
Титан,
которого так зовут,
уже никогда не проснётся.
Поэтому боги не воскреснут,
и конца света не будет.
Полночь.

半夜。
时间翻了个身
面朝另一侧。
提坦，
这是他的名字，
再也不会苏醒。
因此神灵不再复活，
世界不会毁灭。
半夜。

Время моё
подобно капле дождя.

我的时间
像一滴雨点。

Требуйте пипец после отстоя,
и не расчёсывайте иллюзии до первой звезды.

Из греческой клепсидры
время убывало,
вот и истекло.
В китайскую клепсидру
время прибывало,
всё полнее чаша
суммою времён.
А в ночную стражу
стражники всё ходят,
отмечая время
каплями воды.
На ночной дороге
встретил грек китайца,
а китаец — грека.
Постучал мечом
в медные доспехи,
посвистел копьём
в воздухе ночном.
Церемонно стражник
поклонился стражнику.
Стражники расходятся
под ночной луной.
Луна то убывает,
то снова прибывает.
Стражники — по кругу,
а вода — кап-кап.

Сегодня проснулся поздно, встал ещё позднее,
дождик идёт,
имею право,
могу себе позволить,
не хочу и не буду следовать правилам,
я правила люблю,
и нарушать их тоже люблю,
и не нарушать люблю,
а следовать люблю желаниям сердца,
как завещал Кун-цзы,
дождик идёт,
жена кричит: на нашем дворе птицы большие,
верх серый,
грудка розоватая с переливами,
похожи на соек,
почти как голуби,
главное с утра — ругаться побольше,
как учил Дмитрий Иванович Менделеев,
это его второй вклад в науку
после водки,

дождик идёт,
вышел на крыльцо, никаких птиц не вижу,
жена говорит, улетели,
зато слышу, кто-то щёлкает,
громко так щёлкает,
что за птица?
не видно, а слышно,
дождик идёт,
глянул в окно: тюльпан красный, трава зелёная,
забор красный, деревья зелёные,
дорога мокрая, человек идёт понурый,
дождик идёт,
кошка пришла,
мокрая,
обиженная,
а что —
у кошек тоже бывает когнитивный диссонанс —
это сейчас модно,
сидит на подоконнике в глубокой задумчивости:
гулять или не гулять,
быть или не быть,
дождик идёт,
что делать? —
спрашиваю у Чернышевского,
задачку порешать или картинку порисовать?
дождик идёт,
а я знаю китайский иероглиф дождь,
юй называется,
красиво пишется — 雨,
под небом рисуются капли дождя,
небо нижнее,
каплей четыре штуки,
я про него книгу дождя писал,
юй вэй называется,
согласись, что ткань не ткётся
лишь одной основой-цзин-каноном,
нужен и апокриф-вэй-уток,
дождик идёт,
кошка вышла на крыльцо,
дышит воздухом,
струйка тонкая с крыши падает,
а ведро уже полное,
в тачке мокрая трава,
залита водой,
книга юй по канону перемен написана,
по и-цзин, значит,
как завещал Кун-цзы,
дождик идёт,
небо серое,
небо хочет моей гибели, плакал Кун-цзы,
разве небо говорит? спрашивал он же,
небо бледной тушью рисуется,
меньше капли туши,
а воды побольше,
кисть большая впитает лучше губки,
небо серое, с переливами,
как на старой картинке
лубяной,
нет, лубяная избушка,
а картинка лубок,
опять нет,
одно и то же это,
самые древние лубки в Китае,
на картинке сидит боженька на тучке,
ножки свесил,
злой Воннегут писал,
дождь из дерьма или
гнев божий,
а у нас всё тихо-мирно,
дождик идёт,
кошка лапками пошла по дорожке,
по кирпичикам,
поворачивает под прямым углом,
и куда-то там за баню,
говорит жена,
пошла птиц пугать,
наводить шороху,
дождик идёт тихо так,
только шорох,
а трава шевелится,
невидимка-ветер,
выпью чаю ещё,
дождик идёт,
где же те два дурака,
о которых Шекли писал,
что прошёл дождь и два дурака,
я представил себе,
захотелось быть дураком,
не судьба,
почему-то вспомнил строку
Эзры Паунда про Мэн-цзы:
человек, человек, человек,
человечность по всей странице,
земля и деревья,
прошли по дороге
Эзра Паунд и Мэн-цзы
мне и дождику их не догнать,
их не догнать,
кошка вернулась,
дождик идёт

今天醒得晚，起床也更晚，
细雨悄悄下，
我有权力，
放纵一下自己，
不想遵守既定的规矩，
我喜欢规矩，
也喜欢破坏规矩，
还喜欢不破坏规矩，
像孔子说的：
随心所欲不逾矩，
细雨悄悄下，
妻子喊叫：我们院子里很多鸟，
灰色的鸟最多，
红胸脯带有花纹，
大小像松鸦，
跟鸽子差不多，
从早晨起骂人次数增多，
门捷列夫的第二大发现：
从早晨起就开骂，
他的第一大发现是
40度的伏特加口味最佳。
细雨悄悄下
走到台阶上，看不见一只鸟，
妻子说：全都飞走啦，
可我听到了响声，
叫声响亮，
这是什么鸟？
看不见，听得到，
细雨悄悄下
看窗外：红色郁金香，绿茵茵的草，
红艳艳的篱笆，绿油油的树，
湿淋淋的路，行人垂头丧气，
细雨悄悄下，
来了一只猫，
浑身湿淋淋，
忍受欺负的猫，
看起来——
猫类也会遭遇认识失调——
现在这说法很时髦，
坐在窗台下陷入深沉的思考：
散步还是不去散步，
生存还是消失
细雨悄悄下，
怎么办？
我问车尔尼雪夫斯基，
画画儿还是解数学题？
细雨悄悄下，
我认识汉语方块字“雨”
发音是юй
雨字写出来很好看，
天幕下画满了小小的雨点，
柔和的天，
雨字四点水，
为此我写过一本书，
《雨纬》是书的名字，
切记重要的不是经，
而是经纬，

细雨悄悄下，
猫走出房间，
在台阶上呼吸空气，
纤细的水流从房顶落下，
水桶已注满，
手推车上的草湿淋淋
浸透了水，
《雨纬》依照《易经》撰写，
遵照《易经》，就是说
按照孔子的教诲，
细雨悄悄下，
天空灰蒙蒙，
孔子哭着说，天欲亡我，
莫非天会说话？他一再追问，
天空由淡墨画成，
只需小小一滴墨，
而水要蘸很多，
大号毛笔吸水饱满，
天空灰蒙蒙，仿佛有波纹，
像古代的绘画，
树皮画，
不，是版画，
是木版画，
还是词不达意，
反正说的一码事，
中国最古老的绘画，
画面上玉皇大帝坐在云端，
双腿下垂， （玉皇大帝是最高的神）
暴躁的冯内古特写过，
雨水来自便溺或者
来自上帝的愤怒，
可在我们这里一切平静温和，
细雨悄悄下，
猫沿着小路行走，
踩着一块块方砖，
遇到拐角它转弯，
消失在淋浴室后面，
妻子说，
她要去轰鸟，
免得吵闹，
细雨悄悄声音很轻，
只听见沙沙沙沙，
青草微微抖颤，
风无影无形，
又喝一杯茶，
细雨悄悄下，
谢克里小说写的 
那两个傻瓜哪儿去了，

我在心里琢磨，
渴望当个傻瓜，
可惜，没有运气，
不知为什么忽然想起了
埃兹拉•庞德有关孟子的一句话：
人啊人，人啊人
人道写满了书籍每一页，
土地和树木，
从路上走过去了
埃兹拉•庞德和孟子
我和雨都追不上他们，
确实追不上，
那只猫回来了，
细雨悄悄下……

亚历山大·普希金是太阳——
是俄罗斯诗坛灿烂的太阳，
他永远照耀俄罗斯旷原，
也使整个大地变得明亮。

中国北方平原有棵大树，

无数的叶子长在树上。

有一片小小树叶觉得幸福，

因为它听见了美妙的歌声，

因为它看见了北方的太阳。

秋天，万千树叶渐渐枯黄，
但小小的叶子并不忧伤，
它在心里说道：黄颜色
使人联想起金灿灿的阳光。

小小的叶子知道：普希金
最喜爱十月秋高气爽，
正是金秋在波尔金诺，
诗人谱写了最华美的诗章。

1999年10月27日

Говорят, что Пушкин — солнце,
солнце русского стиха,
он светил над русской степью,
и весь мир светлее стал.

А на севере Китая
да на дереве великом
листьям нет числа и счёта.
Листьям нет числа и счёта,
есть там маленький листок,
он счастливый был листок,
потому что он услышал
звуки песни расчудесной,
потому что он увидел
солнце северного края.

Осень, листья без числа пожелтели.
Только маленький листок не грустит.
В своём сердце говорит: жёлтый цвет
мне напомнил золотой солнца свет.

Вам ответит тот листок, если спросите:
очень Пушкин полюбил золотую осень.
Золотого солнца свет — в болдинской степи,
Там волшебные стихи сочинял поэт.

27.10.1999 Гу Юй
07.06.2020 перевел Игорь Бурдонов

我得了一枚奖章，
一枚普希金纪念章，
满怀喜悦告诉朋友，
想不到朋友却问：
“它有多大的含金量？”

真的，它有多少含金量？
它不像奥林匹克奖章，
能带来荣誉和高额奖金，
它不像发明家的奖章，
能带来汽车与住房，
它只是一张俄文证书
它只是一枚小小铜像，
既不能拉来商人的赞助，
也难以引起官员的欣赏。

感谢朋友的一瓢凉水
浇得我清醒，不再轻狂。
但是我仍然暗自欣喜，
沉下心来独自思量，
我只想告诉那位朋友，
多少钱也买不来这枚奖章，
金钱有价却并非万能，
它永远不能购买阳光。

我独自珍重这枚奖章，
因为它来自劳动与汗水，
因为它来自数万诗行，
因为它来自理解与尊重，
因为它来自俄罗斯联邦——
来自诗人普希金的家乡。

1999年10月29日

Мне сегодня вручили медаль,
Это Пушкинская медаль, —
Об этом я радостно другу сказал.
А другой мой внезапно спросил:
«А золота в ней сколько?»

А и правда: золота в ней сколько?
Кабы бы была олимпийская это медаль,
О, сколько почёта, насколько велик капитал!
Кабы была та медаль за изобретение,
О, сколько домов и машин сулила бы приобретение!
Но это всего лишь бумага и текст её на кириллице,
И маленькая статуэтка с бронзовым отсветом на лице.
Нет, не годится она для спонсоров привлечения,
Нет, не глядится чиновник в неё с восхищением.

Я благодарен другу за холодной воды ушат,
Вмиг стала трезвой и чистой моя душа.
Но я по-прежнему радуюсь тайно в душе
И погружаюсь в раздумья о смысле сущего.
Другу хочу я сказать лишь простую вещь:
Эту медаль и за деньги большие не купишь,
Деньги, конечно, важны, но не всемогущи,
Они никогда не могут купить солнце.

Для меня же медаль эта тем драгоценна, что
Из большого труда и пота проистекает она,
Из десятков тысяч стихов проистекает она,
Из уважения и понимания проистекает она,
Из России родом она —
из родного города Пушкина.

29.10.1999 Гу Юй
07.06.2020 перевел Игорь Бурдонов

Какое маленькое
несчастненькое
брошенное
и тает
в синем небе
облачко

Я спросил у порхающей бабочки:
—      Эй, Чжуан Чжоу!
Ты третье тысячелетие всё порхаешь,
Когда уж уймёшься?
И бабочка мне пропорхала:
—      Простите, мужчина, Вы обознались.
Я на свет родилась только сегодня утром.
—      Ах вот как?
Выходит, врут все философы и поэты.
—      Они все ещё спят, философы и поэты.
И Чжуан Чжоу упорхал в синее-синее небо раннего утра.

蝴蝶翩翩飞舞，我问：
“哎，庄周！
你已经飞了三千年
什么时候才能清醒？”
飞舞的蝴蝶回答我：
“对不起，您认错了，老先生。
来这个世界，今天早晨我才出生。”
“哎呀呀，怎么会是这样？
原来，所有哲学家和诗人都在撒谎。”
“哲学家和诗人，还都没有睡醒。”
庄周说着飞向早晨蓝盈盈的天空。

穿越
神奇的蝴蝶
庄子的蝴蝶
穿越历史的帷幕重重
穿越秦汉唐宋元明清
穿越悠久岁月
令历代诗人翘首倾慕

让无数骚客疑惑惊愕

不朽的蝴蝶
永生的蝴蝶

穿越
神奇的蝴蝶
庄子的蝴蝶
穿越五洲四海的空阔
穿越法英意德俄日荷

穿越语言障碍
几乎飞遍了全世界
引发赞叹与羡慕
永生的蝴蝶
不朽的蝴蝶

穿越
庄子的蝴蝶
神奇的蝴蝶
穿越时空的蝴蝶
诗意的蝴蝶
哲理的蝴蝶
不朽的蝴蝶
永生的蝴蝶
穿越啊
穿越

2014，1，4日晨
2014，1，22日修改
2017,5,18 修改定稿

【附记】2014年1月2日早晨去买早点，
走在大街上，忽然想到一个词：穿越！
一首诗朦胧的形体在脑海里渐渐清晰起来。
这跟最近翻译莫斯科女诗人写庄子梦蝶有关。

或许是受到了诗人所说的一句话的启发：
庄子拥有内在的自由。

Пересекает
Волшебная бабочка
Бабочка Чжуанцзы
Пересекает завесу истории, оставляя за пластом пласт
Пересекает Цинь-Хань, Тан-Сун, Юань-Мин-Цин
Пересекает ввысь долгое  время
Заставляя поэтов минувших династий
взор поднимать в восхищении
Оставляя поэтов минувших династий
в испуге и ошеломлении
Бессмертная бабочка
Вечно живая бабочка

Пересекает
Волшебная бабочка
Бабочка Чжуанцзы
Пересекает вширь пять континентов
Пересекает Францию, Англию, Италию, Германию,
Россию, Японию, Голландию
Пересекает барьеры иных языков
Летая везде и повсюду
Вызывая восхищение и восторг
Вечно живая бабочка
Бессмертная бабочка

Пересекает
Волшебная бабочка
Бабочка Чжуанцзы
Бабочка путешествия во времени
Бабочка поэзии
Бабочка философии
Бессмертная бабочка
Вечно живая бабочка
Пересекает!
Пересекает…

4.1.2014
22.1.2014 пересмотрено
18.5.2017 пересмотрено и доработано

[Примечание] Утром 2 января 2014 года я пошёл купить что-нибудь на завтрак,
шёл по улице, и вдруг мне пришло в голову слово «Пересекает»!
И смутная форма стиха постепенно прояснилась в моей голове.
Это связано с недавним переводом стихов московской поэтессы
о бабочке, приснившейся Чжуан-цзы.
Возможно это было вдохновлено одной фразой поэта:
Чжуан-цзы обладал внутренней свободой.

Перевёл Игорь Бурдонов 9.7.2020

жене

С утра
ты
на кухне
смеёшься чьей-то
фейсбучной шутке.
А я,
ещё лёжа в постели,
думаю:
на каждый день без тебя
приходится
два дня с тобой,
плюс ещё года три.
Вот такая, понимаешь ли,
загогулижизнь
получается.
В этом месте стихотворение
должно было закончиться.
Но я дальше подумал:
а ведь у тебя
тоже
на каждый день без меня
приходится
два дня со мной,
плюс ещё года три.
И я представил себе этого уродца —
дерево со сросшимися стволами.
Смотри-ка —
оно ещё и зеленеет.

За окном моим мокрые листья липы.
Расскажите, расскажите мне: как там?
в прошлой жизни,
когда я был молодым,
я так же смотрел на вас,
или как-то иначе,
за окном моим мокрые листья липы,
не умеющие умирать.

Ну
скажи
чтонибудь.
— Что?
спрашивает жена.
Хоть
чтонибудь.
— Не болтай
глупости.
— Ну вот,
уже
чтонибудь.
А то всё молчим
да молчим.

Приходит день,
и понимаешь,
что ничего уже не понимаешь.
Что то, что было ясным и не вызывало
не то, что возражений, а сомнений,
теперь как будто только что явилось
и требует немедленно ответа.
А ты не готов.
Как будто маску сбросили, а там
такое, что не выразить словами.
Слова как будто потеряли смысл,
и имена какие-то пустые.
И рептилоид, медленно оборачиваясь
на твоё «Ах!», сощуривает глаз,
но всё равно
тебя не видит
Ведь что такое время?
Процесс распараллеливания мира,
и сбрасывания чешуи.
Ты строишь дом с бойницами и рвом по кругу,
а он проходит сквозь, не замечая.
Как будто был пропущенный звонок,
ты перезваниваешь, а в ответ: пи-пи, пи-пи.
И голос механический:
абонент недоступен.
Любой.
Абонент.
Недоступен.
Пора, как говорила в этом случае Ли Цинчжао,
за занавеской слушать чей-то смех.
Смех?
Плач?
Дискурс?
О чём они вообще говорят?
И почему у них кожа зелёная?
А на голове панамка?
Или это не голова?
Ты можешь сколько угодно кричать,
всё равно звука нет.
Отключили звук.
Там ещё много таких кнопочек,
красненьких таких,
с надписью «Выкл».
Это если бы ты мог читать,
но ты уже не можешь.
Ты даже стихотворение закончить не можешь,
оно всё время продолжается
тщетно.

И смотрю в окно:
Выйти? Не выйти? Небо.
Зелень. Ну и что?

Иногда стихи сами пишутся,
а иногда сами не пишутся, хоть тресни.
И чего я тут делаю?
Отойти в сторонку,
пивка нацедить,
закурить,
и смотреть в другую сторону,
покачиваясь.
Смотри-ка!
опять пролетело,
уловленное
боковым зрением.

подражаю Юрию Перфильеву

разгребаю грёбаных рыб рукми,
с кришной который сразился,
зарился который на рукмини,
мини которая не носила,
сильно которую/ая любил/а кришна/у
просила которого: шишупале шиш,
рукми который друг
рукмини который брат
кришна которого обрил
вдруг тишь
всплыл

Есть две
непреодолимые силы.
Одна
непреодолимая сила —
помечать стихи датами.
лучше — двумя,
хотя бы годом,
лучше — месяцем,
ещё лучше — днём,
совсем хорошо — часом,
верх совершенства — минутами и секундами.
Другая
непреодолимая сила —
наоборот,
ведь стихи вне времени,
верить в это,
истово.
В случае одной
непреодолимой силы,
перебирать,
любоваться датами,
сравнивать,
наблюдать,
как они переливаются,
посверкивают,
переговариваются,
поют,
шепчут,
на что-то намекают.
В случае другой
непреодолимой силы
гадать,
строить гипотезы,
таинственностью
наслаждаться,
во тьме
блуждать
без фонарика,
говорить «не раньше»,
говорить «не позже»,
говорить «когда-то».
Есть две
непреодолимые силы,
и стихи уже
ни при чём.

на дороге из леса
говорящие сосны
и летящие птицы
их скрипучие песни
испужались
и тоже
криком кричат

Человек
Ты
Человек
Я
Мы с тобою человеки
Бьём челом мы
Тем которые от века
Владеют землёй
и небом
Где бы ты ни был
Где бы я ни был
даже на другой планете
Бьём челом мы
и тем и этим
Которые владеют землёй
и небом
других планет
Если встретишь
человека
Скажи ему «Здравствуй!»
Поклонись ему в пояс
и дальше иди
Если встретишь
нечеловека
Скажи ему «Здравствуй!»
Поклонись ему в пояс
и жди
Он будет песню петь
И ты
пой

久闻云台奇秀美，
不知登途路艰辛。
主峰海高千余米，
药王洞天深无底。
轩辕升空化真武，
灵官守门天界尽。
若非有志誓攀高，
孰能将此收眼底 。

Давно наслышан, как красив Юньтай.
Но кто бы знал, насколько труден путь.
На тыщи ли вознёсся горный пик.
Бездонна пропасть Яована.
Сюаньюань поднялся в небо Владыкой Севера.
Духовный чин на страже небесных врат.
Когда бы не поклялся сюда подняться,
Как можно было бы увидеть это всё.

перевод с китайского
Игоря Бурдонова

Питие пива есть процесс
Питие вина есть процесс
Питие коньяка есть процесс
Питие виски есть процесс
Питие водки есть капец процессу

喝啤酒是一個過程
喝酒是一個過程
喝白蘭地是一個過程
喝威士忌是一個過程
喝伏特加酒是過程的結束

сам перевёл на китайский

Ну, собственно, короче говоря,
ты понимаешь, это тут не зря
так говорим, хотя, конечно, пря-
мо можно, так сказать,
но вот теря-
ет речь, когда
без ничега.
И уж совсем, когда на ѣ
слова нельзя употреблѧдь.
И рыщет-ищет ту звезду
эвфе-мистическое «ку».

На широких лугах
девушек маленькие груди

глядящие в небо
Кузнечики в траве
платья ситцевые
царапины на коленках
Над верхушками деревьев
ястреб кружит и кружит
и хочет упасть

А он играет на рояле
И водку пьёт из стаканА
Пускай навеки процветает
Моя вечерняя страна

Грызи сухарики зубами
Смотри с прищуром свысока
Между ночными берегами
Течёт могучая река

Танцуют пары на вокзале
Гудят ночные поезда
А он играет на рояле
И водку пьёт из стаканА

Он играет на гармошке
с выражением лица
а вокруг сидят старушки
и руками шевелят
за окном ночная мгла
за околицей на небе
полногрудая Луна
но за тучами она
и не спорит с дальним светом
летящих по шоссе машин
недовольно тормозящих
на лежащих полицейских
у пустого перехода
чтобы тут же вдаль умчаться
унося в ночную мглу
современную молодёжь
их детей и внуков
и будущих правнуков
Выплывает из-за туч
белокожая Луна
У окошка
чья-то кошка
перебирает лапками
ждёт
когда её в дом пустят
На обратную сторону Луны
совершает мягкую посадку
богиня Луны
по имени Чанъэ
и под номером 4
Недовольно
квазары шуршат

它在和谐的乐曲声中
戏耍，面部表情平静
四周坐着几个老太婆
双手摆动
窗外夜色正浓
门口外边的高空
圆圆的月亮
隐藏在云层后面
不跟遥远的流光争辩
公路上车速飞快
谁都不想停车
不愿驶进减速带
检查口空旷无人
尽可疾驰而过向远方奔驰
趁夜色昏暗
相当年轻的小伙子
带着他们的孩子和孙子
以及未来的重孙子
从云层中钻出来
白皮肤的月亮
在窗口闪光
像谁家的猫一样
收起了爪子
等待
放它进到家里来
月亮背面
实现了软着陆
月亮女神
名叫嫦娥
对第4号探测器
沙沙沙的响声
略感不满

2020，9，6 伊戈尔作
   2020，9，7谷羽译

Моё лирическое «я»
я из стихов своих вытравливал,
чтоб оставались горы, воды, травы,
незамутнённые присутствием
языкоблудствия,
но чувствую,
не до конца.
И среди гор, и вод, и трав
всё кто-то бродит,
пусть даже не, но что-то вроде,
пусть только тенью став
и взглядом без лица,
и ноет, ноет, ноет…

Ефремов собирается в тюрьму,
Навальный выбирается из комы
Но мне это ни сердцу ни уму,
Поскольку мы друг другу не знакомы.

А за окном накрапывает дождь,
И мокнут листья на берёзе.
Поэт сказал бы: это слёзы.
А я скажу, что это просто дождь.

Вот за стеною телевизор лает.
В фейсбучной ленте котики урчат.
А дождь тихонько напевает,
А листья мокрые дрожат.

Глагольной рифмы срам и нудь и ложь
Меня не трогают ничуть.
Дъжджь.

Хотя окно закрыто, всё видно сквозь стекло,
как бесшумный ветер кружит хаос листьев и ветвей,
а потом замрёт, и листья в неподвижности повиснут.
Там внизу по асфальтовой тропинке идёт девушка в белой куртке,
сигарету курит, смотрит в телефон,
а навстречу женщина в жёлтой куртке
тащит две тяжёлые сумки,
а по зелёной траве на лужайке бегает собачка
в розовом комбинезоне.
От земли уходят вверх стволы деревьев, ох, высокие!
На берёзовых ветвях листья девичьи,
а на липовых ветвях листья женские.
Ветер возвращается,
то целует листья, то нещадно бьёт.
Девушка в белой куртке, женщина в жёлтой куртке и собачка в розовом комбинезоне
ушли.
Окно закрыто,
крики не слышны.
Тишина и мир.

Сегодня снова
стихи о дожде.
А о чём ещё?
Если за окном
нет ничего,
о чём пишут,
о чём кричат.
Только ветер,
и ветви липы,
и дождь
смывает
всё
остальное,
которого
и
нет
за окном.

Нарисовал картинку
и назвал её «Одинокая скамейка».
Мне говорят: она напоминает
ту скамейку,
на которой сиживал
больной Ильич
с Надеждой Константиновной
в Горках Ленинских,
тогда ещё просто Горках,
Володенька — во френче и кепке,
Наденька — в платье мешком,
улыбаются оба чуток придурковато,
а ведь он скоро умрёт.
А я подумал: ну, так что же, и правильно:
советским школьникам,
даже бывшим,
все скамейки должны напоминать ту скамейку.
А та скамейка, наверное, напоминала
скамейку в Ялте,
на которой сиживал
больной Антон Павлович Чехов,
в пенсне и шляпе,
наверное, той, «шикарной»,
в которой он хотел франтить,
а рядом лежали какие-то что ли плоды
с «французского огорода»,
собственноручно возделанного
русским писателем и врачом.
Или ту скамейку в Ясной Поляне,
на которой сиживал
старенький Лев Николаевич Толстой,
названный Ильичом зеркалом русской революции,
в рубашке — той самой,
что и поныне называется «толстовкой»,
и сапогах, быть может, даже
своей, графской, работы,
которую хвалил Афанасий Афанасьевич Фет,
хоть и шутливо,
с мятой шляпой в руке
и палочкой на верёвочке.
И все эти три скамейки
напоминают
ту скамейку,
на которой сиживал
такой молодой Александр Сергеевич Пушкин,
на картине Валентина Александровича Серова,
о чём и поныне не утихают споры:
то ли это Пушкин в Михайловском,
то ли это Пушкин в Царском селе,
то ли это скамейка, перенесённая в сад
с балкона дома в усадьбе Домотканово,
то ли ещё откуда,
и где Александр Сергеевич
ногу на ногу положил,
руки хитро так совместил,
наверное, стихи сочиняет,
взгляд куда-то вперёд и вверх устремил,
задумчивый и будто испуганный.

На липе листья начали желтеть
каёмкой тонкою по краю,
как будто тщательный художник
жёлтой краской
по контуру рисует тонкой кистью
все десять тысяч листьев липы.

Так хочется сойти с дорожки
и пошуршать дубовыми листами.
Так хочется сойти с дорожки
и желудей собрать две горсти,
а после их подбрасывать и слушать,
как падают как будто
дуб роняет их.
Так хочется сойти с дорожки
и не возвращаться.

Вот эти все деревья и кусты,
цветы и травы, и тропинки, и поляны,
я спрашиваю вас:
не помните вы разве?
Давно когда-то
я здесь гулял и сочинял стихи.
Не помните?
Ну вы и гады!
Я уже старик,
а вы всё так же...

За оградой детский смех,
а за рощей вой сирен,
над дорожкой неподвижны
одичалые дубы,
на скамейке две мамаши,
невозможно молодые,
обсуждают то, что было,
или то, что ещё будет,
а в колясках их младенцы.
Вот опять старик проехал
на красном велосипеде.
Вот пройдёт ещё сто лет,
и не будет ничего.

Время мира ускоряется.
Дальше идёт перечисление —
список всего того, что в мире ускоряется.
Моё время замедляется.
Дальше идёт перечисление —
список всего того, что у меня замедляется.
Время останавливается.
Список пуст.

У человека во рту много зубов.
Во времени жизни случается много событий.
Он совершает множество дел и поступков.
Копится в памяти много его наблюдений.
Если всё это вместе сложить в одно,
выйдет ещё человек,
точно такой же.
Они будут бороться за право носить его имя.
Один из них палец сломает,
когда выбьет зуб другому.
Они обратятся в суд.
Мудрый судья бросит жребий.
Одному из них придётся сменить своё имя.
И с этих пор во времени станут случаться события разные.
И станут они совершать дела и поступки разные.
И в памяти будут копиться их наблюдения разные.
У одного не хватает зуба,
у другого скрюченный палец.

В Фейсбуке все выпендриваются.
Я тоже выпендриваюсь.
Потому что, если ты не выпендриваешься,
то читатель тоже не выпендривается
и тебя не читает.
И не смотрит.
Не лайкает.
Не комментирует, выпендриваясь,
и проверяя по Википедии,
что слово «выпендриваться»,
видимо, восходит к областному *выпетриватъся,
ср. блр. выпетрыць «выветрить, высушить»
из праслав. *vy-pętriti,
собственно,
«выставить, растянуть, расстелить на приспособлении *pętro».
Это последнее означало «стояк, станина (для растяжки)»,
представлено достаточно широко
в ряде славянских языков
и связано этимологически с *pęti, *pьno
«натягивать, напяливать, пялить».
Выпендривайся и в радости и в печали,
бери ширше, копай глубоко
и всячески демонстрируй свои выпендряшки.
Например, ни с того ни с сего
возьми и ляпни оппоненту: «Вы — пендр и ёж!».
Даёжь выпендрёж!

Парковая поэзия
подобна
придворной поэзии
утончённостью форм
природных,
невозможностью приближения
к идеалу.
Неторопливая струнная музыка трав.
Осыпается листьев осеннее золото
с плеч и ветвей тёмнокожих арапов
Её Величества
Осени.
Юбок и листьев
шёлковый шорох.
Искоса взгляд и ветер.
Веер, манжета, кружево лепестков,
изогнута спинка скамейки.
Сталь и вода
тонких кинжалов и лунных лучей.
Жалобный вздох в ночи:
Oh my Lord!

Хожу прижбитый
как шандалайка.
Кричит женита:
мусор выхайка!
Ах ты, женита,
не романтайка.
Не понимита
мою душайку.
Я же не ленита
и не пьянчайка,
я ж сочинита
стихослажайку
о любовита
к тебе, женайка!

Престарелые боги
гуляют в аллеях парка,
скромно одеты,
в старых плащах и ботинках,
под чёрным большим зонтом,
пусто в карманах плащей,
а раньше повсюду носили с собой чудеса,
теперь чудеса совершают люди,
богам больше нечего делать,
только гулять по аллеям парка,
с мудростью древней и больше не нужной
глядеть, как плывут по воде
селезень с уткой.
— Тебе не холодно, дорогая? — спрашивает бог.
— Совсем немного, — отвечает богиня: —
Но ты прав, пора возвращаться.
И они возвращаются.
На повороте аллеи
их обгоняют велосипедисты,
девочка на роликах,
мальчик на скейтборде,
пара на гироскутерах,
пенсионерка на сегвее
и ещё кто-то на ховерборде.

Мерный шорох жёлтых листьев под ногами.
Чёрный шёлковый платок.
По тропинке под нависшими ветвями
светотени призрачный поток.
Старый дуб. Поляна. Пустота.
Старый дуб и жёлтая трава.
Старый дуб и каменная пыль.
Жёлтый жёлудь в воздухе застыл.
Чёрный шёлковый платок сползает с плеч.
Под землёй вода прекращает течь.
Белые глаза.
Чёрный голос.
Сердце
в.

На перевале опуститься на камень и закурить.
Пришёл снизу.
Уйдёшь вниз.
Встречать рассветы,
провожать закаты.
Встречать путников,
провожать путников.
Опустить крылья долин.
Вдыхать туман облаков.
Следить полёт птиц где-то там внизу.
Выше звёзд в ночи.
Стать времени старшим братом.
Чтобы остаться на перевале, нужно стать камнем.
Но камни не курят.

Я спросил у даоса:
"Где он, путь от поноса"
Тот ответил мне вскоре:
"Горе! - путь тот в запоре..."

Я спросил иудея:
"В чём Психеи идея?"
Отвечал иудей:
"Ну их на хуй, блядей!"

Духи плохой погоды,
сумерек и дождя,
молча сидят на лавочке,
курят большие сигары,
смотрят на мост через речку.
Запах горелых листьев
тихо плывёт над землёй.
Там на мосту мужчина.
— Думаешь, самоубийца?
— Вряд ли, типаж другой.
Мужчина уходит с моста.
На мост поднимается девушка.
— А эта, пожалуй, может.
— Жаль. Молодая она.
Девушка падает в речку.
Утки крыльями бьют.
С серого неба на землю и воду
холодная льётся вода.
Не долетев до воды,
девушка снова взлетает на мост.
Духи плохой погоды,
сумерек и дождя
гасят свои сигары,
раскрывают свои зонты,
молча уходят в аллею
в серый туман дождя.

Мы шли по тропинке,
Конфуций меня поддерживал.
— Какой же ты цзюнь-цзы,
когда так надрался?
— Но-но! — просыпался я: —
Я русский цзюнь-цзы!
Где тебе, китайцу, понять
мою ранимую душу?
Потом сидели на лавочке,
пили горячий чай.
Конфуций вдруг захихикал.
— Ты чего? — испугался я.
— Вспомнил, как в детстве однажды
наклюкался жертвенным вином.
Я придвинулся ближе
и в длинное ухо его рассказал
непристойный один анекдот.
Конфуций, сурово тряся бородой,
меня отчитал:
— Цзюнь-цзы такое не слушает!
Цзюнь-цзы такое не говорит!
Подумав, добавил с монументальным достоинством:
— А, впрочем, юмор должен быть пошловатым.
И, выдержав должную паузу,
смеялись мы звонко и весело.
Потом по кривой разговора
вышли на грусть и печаль,
на тех и на этих, ушедших.
И стали влажными рукава наших платьев.
Конфуций жаловался на учеников,
я тоже жаловался на жизнь.
Конфуций хвалился учениками,
я тоже вспомнил о радостном.
— О Небо! — вздыхал Конфуций.
Я песню запел протяжную,
из тех, что начала с концом не имеют,
из тех, что зовутся стоном
над длинной долгой рекой.
Потом замолчал, потому что петь не умел,
потому что слова забыл,
потому что не было слов,
чтобы выразить то, что на сердце.
Конфуций молчал о том же,
и ласково так глядел,
руки спрятав в глубинах халата.
Наши тени качались на жёлтой траве
в лучах уходящего солнца.

У Чжу Си была жена.
Он её любил.
Но она вдруг умерла.
Он убитый горем был.
Чжу Си был великим философом,
он жить продолжал,
он книги писал.
Он писал, что жена
никогда, ни за что, ни под каким видом, ни в коем случае
не должна покидать дом мужа своего
и внутренних покоев.
В третьей луне 1200-го года
Чжу Си на смертном одре,
он почти ослеп, и болит бедро,
прикован к постели,
и помнит только одно —
завершить толкование «Ритуала»:
нормы, и правила, принципы и обычаи,
для всех китайцев
в мирном и процветающем будущем.
Во второй день третьей луны
Чжу Си приглашает учеников
обсудить «Собрание книг».
В третий день третьей луны,
той ночью Чжу Си объяснял ученикам
Шан-шу — Книгу Истории.
В четвёртый день третьей луны,
той ночью Чжу Си объяснял ученикам
Тай цзи — Великий предел.
В пятый день третьей луны,
той ночью Чжу Си объяснял ученикам
Си мин — Западные надписи предшественника Чжан Цзая.
В шестой день третьей луны,
той ночью Чжу Си объяснял ученикам
Да сюэ — Великое учение.
В седьмой день третьей луны
у Чжу Си начался понос, и тело впало в прострацию.
В восьмой день третьей луны
ученики пришли попрощаться,
Чжу Си попросил написать письмо сыну,
он объяснял: «Отец и сын
не виделись много лет,
теперь уже поздно встречаться».
Лицо его стало немного грустным.
В девятый день третьей луны,
Чжу Си не мог говорить,
отослал врача,
слабеющей рукой писал корявые иероглифы,
послание умершей жене —
молитва на могиле:
     Месяцы года сменяют друг друга.
               Дождь и роса пропитали влагой,
     Вспоминаю твой облик,
               Ушедший навечно в обитель усопших.
     Жертвенной чарой вина поливаю землю.
               Горько мне, что его не коснутся твои уста.
     Думаю, ты это знаешь,
               и глубоко понимаешь смысл.
В пятую стражу Чжу Си
потянул за одежду ученика Цай Чена,
приглашая сесть,
дыхание его ослабевало,
и медленно, глядя на восходящий солнечный свет,
Чжу Си закрыл глаза навсегда.
У Чжу Си была жена.
Он её любил.
И писал, что жена
никогда, ни за что, ни под каким видом, ни в коем случае,
ни при каких обстоятельствах, при любой погоде, при смене династий,
в переменах смутного времени, в бездне веков, даже после конца света
не должна покидать мужа своего.
Чжу Си был великим философом.

Если я сегодня не пойду гулять,
то о чём же буду я стихи писать?
Погляжу в окошко: всё одно и то ж:
чёрная дорожка, листопад и дождь.
Наверху по небу облако плывёт,
По дорожке скушный человек идёт.
Скушные глаголы, рифмы секонд хенд.
Вон бежит собачка, человеку френд.
Ветерок шевЕлит листик за окном.
Ты дрожи, мой листик, об этом и о том,
я тебя не брошу, буду на тебя глядеть,
сочиню стишок, не пойду гулять.

Я сегодня в парке гулял,
а стихи не написал.
Для чего тогда гулял
непонятно.
Там природа увядает
и немножечко страдает.
Вот не верю ей ни на грош!
Я бы тоже мог страдать,
даже было бы приятно,
если знать: весной опять
буду молод и хорош!
Разве ж это стихи?
Так и ветер может выть,
так и дождик может лить,
так и листья могут падать, шурша.
Но трагедии в том нет ни шиша.
Как сказала молодая поэтка,
я тот листик, что болтается на ветке
пока что.

Я забыл очки для дали,
когда в парк пошёл гулять.
Вот иду я по аллее
вдоль холодного пруда.
Вижу вдалеке скамейку,
а на ней мужик сидит.
Тихо на воду глядит,
и какую-то там палку
меж ладоней теребит.
Подошёл: а это Пушкин!
И цилиндр набекрень.
Я подсел. Говорю: «Здрасьте!
Можно я здесь посижу?»
Отвечает он: «Извольте».
Я опять: «А я Вас знаю.
Я стихи Ваши читал».
Отвечает: «Миль пардоньте,
я стихов уже давно не писал».
Говорю: «Ну, это ясно,
Вы же померли давно».
Он хотел перчатку бросить,
только не было перчаток,
видно, дома их забыл.
Так сидели на скамейке,
и на воду всё глядели,
и летели по аллее
листья жёлтые сухие.
Он потом поднялся молча,
по аллее вдаль пошёл.
Он прихрамывал, на палку
опираясь при ходьбе.
Я подумал: «Может, это
и не Пушкин вовсе даже?
Без очков не разглядеть».
И сидел я на скамейке,
и глядел на воду тихо.
И всё думал-думал, что
летят за днями дни,
и скучно и грустно.

Мы часто с дождём встречаемся,
когда я курю у окна.
Переговариваемся.
И расходимся, возвращаясь
каждый к своим делам.

      2020，10，23谷羽译
   2020，11，9 寄关引光先生

Тут у нас с Гу Юем случился казус.
Он составил книжку моих стихов со своими переводами на китайский, и одно стихотворение помещено дважды.
Это стихотворение о поэте Цао Чжи и художнике Гу Кай-чжи.
Картину маслом "Тайна Гу Кайчжи" написал художник Валера Красильников [1934-1995].
К сожалению, я не знаю, сохранилась ли она, и фотографии её у меня тоже нет.
Я спросил Гу Юя: это ошибка, что стихотворение встречается дважды?
Он говорит: очень важно, чтобы были и Цао Чжи и Гу Кайчжи.
Но они в разных разделах: Цао Чжи в разделе о поэтах и поэзии, а Гу Кайчжи в разделе о художниках и живописи.
Гу Юй послал мне своё эссе о Цао Чжи (о разных переводах его стихотворения «Стихи за семь шагов») и предложил написать новое стихотворение о Цао Чжи и его брате Цао Пи.
История братьев такая.
Если кто читал «Троецарствие», может быть, помнит: был такой военачальник Цао Цао, возглавивший одно из трёх царств — царство Вэй (220-266 гг.).
У него было несколько сыновей и, в частности, Цао Чжи, славившийся своим поэтическим талантом, и его старший брат Цао Пи.
Сам-то Цао Цао хотел было сделать наследником Цао Чжи, но его отговорили: чтобы не было смуты, лучше назначить наследником старшего брата.
После смерти Цао Цао (220 г.) Цао Пи низложил марионеточного 13-го императора предыдущей династии Хань, которого звали Сянь-ди, и основал империю Вэй, с которой продолжали бороться два остальных царства — Шу и У.
Цао Пи больше всего боялся, что кто-то из братьев захочет захватить трон, поэтому всячески их гнобил, особенно, Цао Чжи.
Как-то раз Цао Пи приказал Цао Чжи под страхом смерти сочинить стихотворение за семь шагов.
Цао Чжи сочинил стихотворение, в котором аллегорически высказал своё отношение к сложившейся ситуации вражды между братьями, чем смутил императора:

Варят бобы, -
Стебли горят под котлом.
Плачут бобы:
"Связаны все мы родством!
Корень один!
Можно ли мучить родню?
Не торопитесь
Нас предавать огню !? ""
          (пер. Л.Е. Черкасский)

Ну, я и написал стихотворение.
Послал его Гу Юю 23.10.2020 в 2 часа 36 минут.
А уже в 3 часа 21 минуту, т.е. через 45 минут, Гу Юй прислал мне перевод.
Потом поправил его и разрешил разместить в интернете.

23 октября 2020, пятница, 8-й день 9-й Луны.
1-й день 18-го сезона 霜降 Шуан цзян — Появление инея.
1-й день 1-й пятидневки: Волки охотятся за крупным зверем.

Дама в шляпе и с большим чемоданом.
Ты стоишь на дорожке одна.
И всё смотришь и смотришь в мобильный.
Ты, наверное, чья-то жена.

Что же муж твой какой-то неловкий,
Не пришёл свою даму встречать.
Нет его, не видать на дорожке.
И ты шепчешь в микрофон: «твою мать…»

Лист кленовый всё кружит и кружит,
Мимо шляпы твоей пролетел.
Ты подумала, что муж новый нужен,
Этот старый уже устарел.

Дама в шляпе и с большим чемоданом.
Ты по жизни идёшь и иди.
А я мимо иду по дорожке.
Я домой тороплюсь, будет дождь…

Ой, водоканал,
вид твой доконал.
Берега бетонные.
Береги честь смолоду.
На стакан воды капля солода и мазута.
Вёсла жирные, воды вздутые.
Пассажиры мы.
Лодка лёгкая,
утонет влёгкую.
А мы для верности наяриваем
на поверхности пузырями.

Электричка-лепестричка
летит над рельсами как птичка
и гудит: — У-у-у!
Ой смешно: ржунимагу.

Пили хороший кофе
на автозаправке «Трасса»
Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья,
по Францу Кафке, хорошей суммарной массы.
А на Икшинской горе
шикарнейшая пробка,
но в обратном направле,
что даже и приятно,
не испортило настроения.
Так и доехали до Москвы три сестрицы
и мать их Софья до кучи.
Как говорил Владимир Владимирович в аналогичном случае:
ламца-дрица-ца.

Помнишь? Это был апрель.
Зарина, Джамиля, Гюзель.
Детство и река Пахра.
Саида, Хафиза, Зухра.
Или, может быть, был май.
Лейла, Зульфия, Гюльчатай.
Вспомнил: Осень! Тихо. Сухо.
Грусть-тоска развеяна.
Помнишь ли, товарищ Сухов,
Екатерину Матвеевну?

В расположении ветвей
читать послания людей
искавших взглядом средь ветвей
предшествовавших им людей
послания для тех людей
кто в будущем среди ветвей
прочтёт послания людей
в расположении ветвей

横斜交织的树枝
隐含前辈的信息
目光隐藏于树枝
先驱遗留的信息
留给后人的信息
藏于横斜的树枝
晚辈破解这信息
横斜交织的树枝

2020，10，31 伊戈尔
2020，11，1 谷羽译

Жизнь белых имеет значение.
Жизнь серых имеет значение.
Жизнь серо-буро-малиновых имеет значение.
Жизнь малиновых штанов имеет значение малиновых штанов.
Жизнь Штатов имеет решающее значение.
Жизнь порхающих насекомых имеет значение,
даже кровососущих.
Жизнь сосущих из левой груди имеет значение.
Даже жизнь кормящих левой грудью имеет значение.
Жизнь продажных судей имеет значение.
Жизнь виновника ДТП имеет исключительное значение.
Жизнь чиновников из РСДРП (б) имеет значение.
Жизнь карикатуриста из Шарли Эбдо имеет значение.
Жизнь террориста из Шарм-эш-Шейха имеет значение.
Жизнь расиста из Техасского Юга имеет значение.
Жизнь артистки из N-ского ТЮЗа имеет значение.
Жизнь Иисуса имеет значение.
Жизнь индуса имеет значение.
Жизнь китайца на рисовых полях Китая имеет значение.
Жизнь яйца, которое высиживает птаха летающая, имеет значение.
Жизнь попрошайки на съезде миллиардеров имеет значение.
Жизнь Райки из второго подъезда имеет значение, я точно знаю.
Жизнь пионеров тоже имеет значение.
Заодно и пенсионеров жизнь какая-никакая имеет значение.
Жизнь душевнобольная имеет значение для медицины.
Жизнь сарацинской царевны когда-то имела значение.
Жизнь героев Плевны тоже имела значение.
Жизнь героев сериала и сейчас имеет значение,
особенно с красивыми лицами.
Жизнь воров фенобарбитала имеет значение,
особенно для полиции.
Жизнь волков имеет значение.
Жизнь коров имеет значение.
Жизнь рабов имеет значение.
Жизнь орлов имеет значение.
Жизнь ослов имеет значение.
Жизнь паломников в Мекку имеет значение.
Жизнь чёрных полковников и древних греков имеет значение.
Жизнь человеков вообще имеет значение.
Жизнь дельфинов имеет научное значение.
Жизнь дофинов имеет значение для престолонаследия.
Жизнь в Википедии имеет много значений.
А жизнь чёрных не имеет значения.
— Как так? Что вы такое говорите? Какой ужас! Как это нет?
Ага! Так вы слушали? Вы слушали этот бред!

Где-то в России живёт поэтесса,
душа которой живёт в Китае.
Унылой порою бродит по краю леса,
душой – перелётною птицей в далёкий край улетает.

Сидя на кухне, она пьёт чай
с ложкой малинового варенья.
Чай этот вырос в горах Китая,
на кухне рождается стихотворение.

Кашляет старенький ноутбук,
тускло экраном мерцает.
Сегодня в гостях подруга и друг
из рода Ли: Бай и Цинчжао.

Ли Бай, как всегда, попросил вина,
но вина у хозяйки нет.
И Ли Цинчжао осталась одна,
ушёл беспутный поэт.

И долго смеялись они о том,
что Ли Бай не пишет стихи без вина,
а после плакали горько о том,
что было в эпоху Тан.
А за кухонным окном восходила Луна
и плыла по волне Чанцзян.

И только когда музыкант восхода
сыграл на цине без струн,
пришло неизбежное время ухода.
Цинчжао вернулась к эпохе Сун,
а поэтесса ко сну.

有位女诗人住在俄罗斯某地，
她的心对中国充满了向往。
忧伤时刻在森林边漫步，
心如候鸟飞往遥远的地方。

坐在厨房里喝茶，
用小勺儿加点马林果果酱。
茶叶来自中国的山岭，
厨房里谱写真诚的诗章。

旧笔记本电脑沙沙作响，
荧屏闪烁出昏黄的光。
庆幸今天有贵客临门：
李白、李清照：二李来访。

李白讨酒喝依如往常，
可惜女主人家里没酒。
只有李清照留了下来，
扫兴的李白扭头就走。

两位女诗人笑了很久，
笑李白无酒难以写诗，
可是联想到那是唐朝，
不由得伤心痛哭流涕。
厨房窗外升起了月亮，
月光下的长江川流不息。

当东方霞光初露
如同乐师弹奏无弦琴，
告别的时刻来临。
李清照起身返回宋朝
只留下梦中的女诗人。

2020，11，5 伊戈尔
2020,11,6  凌晨谷羽译
2020, 11, 7 修改
2020，11，8 再次修改
参照伊戈尔建议。

1
У кошки ваще нет ноги,
Вместо хвостика голая плешь.
Но трогать её не моги, не моги —
Так в пустыне вопил Гильгамеш!
2
У кошки ваще нет ноги
И хвоста — вот откуда все беды.
Но трогать её не моги, не моги —
Вот о чём все мандалы Ригведы!
3
У кошки ваще нет ноги,
А где хвост, там зияет дыра.
Но трогать её не моги, не моги —
Лучезарно вещал Амон Ра!
4
У кошки ваще нет ноги,
И хвоста у ней нет никакого.
Но трогать её не моги, не моги —
Так евреям велел Иегова!
5
У кошки ваще нет ноги,
Хвост потерян на олимпиаде.
Но трогать её не моги, не моги —
Вот о чём пел Гомер в Илиаде!
6
У кошки ваще нет ноги,
Позади у неё тоже пусто.
Но трогать её не моги, не моги —
Только так говорил Заратустра!
7
У кошки ваще нет ноги,
Нет хвоста у неё и не будет.
Но трогать её не моги, не моги —
В этом всё завещание Будды!
8
У кошки ваще нет ноги,
Хвост откушен драконом Янцзы.
Но трогать её не моги, не моги —
В этом суть изречений Кун-цзы!
9
У кошки ваще нет ноги,
А ещё у неё нет хвоста.
Но трогать её не моги, не моги —
Вот ученье Исуса Христа!
10
У кошки ваще нет ноги,
И хвоста у неё тоже нет.
Но трогать её не моги, не моги —
А не то будет зол Магомет!
11
У кошки ваще нет ноги,
Злой буржуй у ней хвост оторвал.
Но трогать её не моги, не моги —
В этом вкратце весь Das Kapital!

为了明天送您上路
我买了一捧洁白的花束
那一朵朵绽放的秋菊
是我对您无言的倾述
一个个可爱的小天使
为您低声吟唱安魂曲
在天国里您不会孤独
它们会将您紧紧守护

2020.11.06 文心

Завтра отправитесь в дальний путь.
Белый букет я решила купить,
Здесь хризантемы в осеннем цвету.
Эту мою бессловесную речь
Ангелы белые смогут облечь
В Реквием — тот, что для Вас пропоют
В Царстве Небесном, где Вы не одни —
Будут беречь и хранить Вас они.

Всё меньше листьев на ветвях
Всё чётче суть
И всё туманней в небесах
Нежнее грусть

Всё отрезвляющее ветры
Всё непрозрачнее вода
И всё длиннее километры
Темней года

Чай чёрен крепок и горчит
Воюют гибнущие царства
Но доктор злой водой велит
Запить лекарство

Всё меньше листьев на ветвях
Всё горше суть
И ничего нет в небесах
За серой мутью

На проводе сидели шесть ворон.
Потом одна ворона улетела.
Ты говоришь, тебе приснился сон,
В котором было только пять ворон.
Ну, правильно: одна ведь улетела.
На проводе сидели пять ворон.
Потом одна уснула и упала.
Ты говоришь, тебе приснился сон:
В котором ты над проводом летала,
И в то же время на земле лежала.
Ну, да: осталось четверо ворон.
Одна ворона стала журавлём,
Другая же — осенней сонной мухой.
Ты говоришь, тебе приснился сон,
В котором мы рапсодию поём,
Хоть у меня нет голоса и слуха.
На проводе сидели две вороны
И слушали, как мы с тобой поём
Во все четыре навострённых уха.
Ты говоришь, тебе приснился сон,
Где не было ни нас, ни тех ворон,
И только время проводом гудело.
Ну, правильно: воронам надоело.

Я люблю японок, немок, индианок,
чёрных негритянок, жёлтых китаянок,
белых грубиянок, резиновых киянок,
авторок, поэток, училок и беглянок,
не хуже поварихи, дьячихи и врачихи,
портнихи-щеголихи, с метлою дворничихи,
ещё скажу — шутихи, но это кому как,
княгини и шахини, йогини, монахини
и прочие богини и супергероини,
от слова «героический», а то поймёшь не так,
ещё люблю артисток, системных программисток,
и социолингвисток, и прочих феминисток,
крутых адвокатесс и кротких поэтесс,
летящих стюардесс и дремлющих принцесс,
любил бы я и Мессу, но сомневаюсь в «М»,
тащусь я от медичек, певичек, католичек,
и от алкоголичек, и от математичек,
ещё от сучек-жучек, хоть это незачем,
а есть ещё кассирши и парикмахерши,
малерши и малярши, и даже блогерши,
милы мне эти лица, десницы, ягодицы,
и прочие вещицы у квартиросъёмщицы,
вот буду спать и сниться
мне будут феминицы,
летящие как птицы
тяжёлой вереницей
над спящею столицей
под звёздной небоицей
куда-то там на юг.

Запах опилок
дорожки в парке
посыпаны опилками
запах опилок
почему-то
детство напоминает
уже и не вспомнить
с какой лесопилки
сыпались опилки
или даже с ручной пилы
которую держали в руках
два человека
и пилили бревно
рассыпая опилки
и слушали голос пилы
и глядели в глаза
всегда почему-то
высокое небо
и солнца свет
и высокие травы полыни
и куры смешные
и жучка играет
скрипят половицы крыльца
и голос зовущий
и запах опилок
Так что же такое запах опилок?
Это какой-то шифр?
Или кодовый знак?
Стучит кулаком по столу
и глядит в глаза глазами
жёлтыми как свежеспиленные опилки
инопланетный следователь
ничем не пахнущий
разве что
чуть-чуть
чуть подгнившими опилками
экзопланетной сосны
с планеты b красного карлика Kepler-438
145 парсеков созвездие Лебедя.

Иногда просыпаешься утром, глядишь в окно, и думаешь:
«Ну, сегодня я вряд ли стихи напишу».
А потом — бах! и написал.
А иногда просыпаешься и думаешь:
«Вот сегодня я точно стихи напишу».
А потом — бах! и не написал.
Ещё иногда просыпаешься:
«Сегодня стихи напишу».
А потом — бах! и правда написал.
Но чаще всего:
«Не напишу».
И даже баха нет.
Вот как сегодня.
Пойду водки куплю.

О лето! Поле не пашет. Куда, Иван? — На виадук! (теша Пенелоп) О тело!

Вот день начался.
Смотрю в окно на небо.
Вот день кончился.

Китайский дурак
сидел на крылечке
дома с загнутой кверху крышей.
А русский дурак —
на русской печке
в доме с загнутой книзу крышей.
Китайский дурак
пел китайскую песню,
смеялся и хлопал себя по пузу.
А русский дурак
пел русскую песню,
плакал и хлопал себя по лбу.
Китайский дурак
пошёл в поля
по колено в воде растить свой рис.
А русский дурак
пошёл в поля
по колено в грязи растить свою рожь.
Китайский дурак
сидит на крылечке
и ест палочками свою горстку риса.
А русский дурак
сидит на печке
и грызёт зубами свою краюху хлеба.
Китайский дурак
ложится на циновку,
и спит и видит китайские сны.
А русский дурак
ложится на печку,
и спит и видит русские сны.
Китайский дурак
во сне путешествуя, попадает в Россию,
заходит в дом дурака, а там нет никого.
Русский дурак
во сне путешествуя, попадает в Китай,
заходит в дом дурака, а там нет никого.
Китайский дурак
плюхается на печку,
трёт себе лоб и песню поёт жалостную.
А русский дурак
плюхается на крылечко,
трёт своё пузо и песню поёт развесёлую.
Потом оба спят
без сновидений.
Китайский император
в задумчивости сидит
и неподвижности.
А русский император
в задумчивости сидит
и неподвижности.
Медленно плывут облака
по ночному небу.
Светит полная Луна.

这是谁家的少女
在屋檐下嬉戏
伸出灵巧的小手
捕捉春天的气息

淅淅沥沥的雨滴
打湿儿时的记忆
那年那月那日
丁香也曾在画里

花儿开在风中
草木泛起绿意
可我童年的玩伴
如今去哪里找你

紫色的云霞依旧
洁白的衣裙如故
时光的深处
也有芳草萋萋

2020.11.25 文心

Ах, чья же это девочка
Играет под навесом,
И ловко тянет ручки,
И ловит вздох весны.

А дождь звенит динь-динь
Во влажном детском сне.   
В тот год и в тот же день
Ах, тоже была сирень.

Цветы на том ветру
Раскрытые на счастье.
Ах, где, мой детский друг,
Тебя искать сейчас?

Как встарь трава густа,
И платья белый лён,
Пурпурны облака
Во глубине времён…

25 ноября 2020 перевёл Игорь Бурдонов

这是谁家的少女
在屋檐下嬉戏
伸出灵巧的小手
捕捉春天的气息

淅淅沥沥的雨滴
打湿儿时的记忆
那年那月那日
丁香也曾在画里

花儿开在风中
绽放幸福甜蜜里
可我童年的玩伴
如今去哪里找你

紫色的云霞依旧
洁白的衣裙如故
时光的深处
也有芳草萋萋

2020.11.26 文心

А чья же это девочка
Играет под навесом,
И ловко тянет ручки,
И ловит вздох весны.